Решад Гюнтекин - Клеймо

- Приеду как-нибудь. А жене своей скажи спасибо.

- Когда ты приедешь? Едем сейчас же.

Я колебался. Об этом визите я ещё думал в тюрьме. Я чувствовал себя виноватым перед семьёй брата, мне казалось, что и Музаффер, хоть он тут уж совсем ни при чём, будет тоже стыдиться за меня перед людьми. Но если я не поеду к ним, то это может показаться ещё более странным и непонятным. Чтобы избавиться от всех этих мук и сомнений, я решился: чем скорей, тем лучше.

- Хорошо, агабей, поехали сейчас. Я сказал, что в салоне очень жарко, и предложил перейти на палубу: в первом классе можно было встретить кого-либо из знакомых, а мне не хотелось ставить брата в неловкое положение.

Музаффер стал жаловаться на свою жизнь.

- Дела у тестя идут неважно. Жена нервничает, хнычет. Я до сих пор не могу устроиться на службу. Теперь найти место просто невозможно. Одним словом, я очень и очень стеснён.

Что мой брат в стеснённых обстоятельствах, я уже знал. Но он рассказывал мне это, наверное, чтобы я не вздумал рассчитывать на его помощь и выпутывался сам, как мог. Напрасно старался. Я и не рассчитывал.

Жена брата встретила меня, как ни в чём не бывало. Её отец шутил по-прежнему глупо и фамильярно:

- Ага, попался, негодник! Сейчас мы тебе надерём уши.

Минуту я стоял в замешательстве, потом, справившись с собой, рассмеялся и в тон ему ответил:

- Не слишком ли много будет: из тюрьмы и тотчас же на виселицу? Помилосердствуйте!

Жена брата покраснела.

- Ну и отмочил! Ну и отмочил! - Старик развел руками.

Я был доволен, что мне представился случай сразу всё поставить на свои места, сказать о главном вот так, шутя, как будто и в самом деле ничего не произошло. Это было куда лучше, чем оправдываться и, стыдясь самого себя, говорить какие-то жалкие слова.

Мой племянник Незих заметно вырос. Он бесцеремонно залез ко мне на руки, растрепал мои волосы и снял очки.

- Оставь дядю в покое! - попыталась его урезонить мать.

- Пусть побалуется. Вы же знаете, я люблю детей.

- Надеемся, скоро аллах пошлёт вам своих!

В сердце моём словно отозвалась ещё одна струна. Я вдруг понял, что ещё одна мечта моя никогда не осуществится: у меня никогда не будет детей. Растить их, воспитывать, дарить им свою любовь и радоваться, видя, как рождаются в их душе ответные чувства. И потом мои дети вдруг узнают, что их отец - вор! Я теперь стесняюсь смотреть в глаза родственникам, а потом я буду стыдиться смотреть в глаза своим детям. Нет, нужно навсегда отказаться от мысли иметь семью.

Вот и этот улыбающийся синеглазый карапуз, пройдёт время, вырастет и, возможно, тоже будет стыдиться называть меня своим дядей.

***

•

Мы ужинали в саду. Не успели выпить кофе, как служанка доложила, что в гости пожаловали соседи. Брат переглянулся с женой.

- Вот досада! То носа не кажут, а стоит собраться семьёй, они тут как тут!

Я его успокоил:

- Успокойся, пожалуйста, всё это пустяки. Я порядком устал, да и голова разболелась. Так что разрешите, я покину вас, пойду лягу, а завтра поговорим.

Они опять переглянулись.

- Как хочешь, Иффет. - сказал брат. - Ты у себя дома.

Было ясно: оба они довольны, что я не покажусь гостям.

Брат пошёл встречать соседей, а его жена провела меня в комнату. Она не стала звать служанку, сама приготовила мне постель.

- Спокойной ночи, Иффет-бей. До завтра. Она зажгла ночную лампу и прикрыла за собой дверь.

Мне не хотелось спать. Я открыл окно и посмотрел на небо. Прошло, наверное, минут пять. На лестнице, послышались чьи-то торопливые шаги, затем нетерпеливый стук в дверь.

- Войдите!

Это вернулась жена брата. Мне показалось, что она чем-то взволнована.

- Извините меня, Иффет-бей, что я вас беспокою. Тут в шкафу игрушки Незиха. Вы, наверное, завтра поздно проснётесь, а мальчик, как встанет, сразу тянется к игрушкам. У него такие вот причуды.

Женщина открыла шкаф, пожалуй, слишком роскошный, чтобы хранить в нём детские игрушки, и стала что-то быстро собирать, стараясь, чтоб я не увидел, что именно она берёт. В спешке она уронила какой-то предмет, и я незаметно взглянул на пол.

Слава богу, игрушка, которую она с такой поспешностью хотела унести из этой комнаты, оказалась небьющейся: это было жемчужное ожерелье!

Я нашёл себе дешёвую комнату в районе Джихангира. Иногда я заходил в контору к Джелялю.

- Ничего, что я зачастил к тебе? - словно в шутку спросил я его однажды. - Смотри, как бы частое общение с уголовником тебе не повредило.