Анатоль Франс - Том 6. Остров Пингвинов ; Рассказы Жака Турнеброша ; Семь жен Синей Бороды ; Боги жаждут

У Синей Бороды не было наследников. Все его богатства перешли к его жене. Часть их она дала в приданое сестре своей Анне, еще некоторую часть употребила на то, чтобы купить каждому из братьев чин капитана, а все остальное взяла себе и вышла замуж за шевалье де ла Мерлюса, ставшего, как только он разбогател, вполне порядочным человеком.

Святой Николай, епископ Мирликийский, жил во времена Константина Великого {228} . Все писатели, когда-либо повествовавшие о нем, даже самые древние и самые суровые, прославляют его добродетели, труды и заслуги; все они приводят обильные доказательства его святости, но ни один из них не говорит о чуде с кадкой солонины. Не упоминается о ней и в «Золотой легенде» {229} . Это молчание весьма знаменательно, и все-таки не хочется подвергать сомнению столь прославленное событие, удостоверенное всемирно известной народной песенкой:

Этот замечательный литературный памятник совершенно определенно говорит о том, что жестокий колбасник положил мальчиков в кадку «и засолил их, как поросят». Это, очевидно, надо понимать в том смысле, что он разрубил их на куски и хранил в рассоле. Именно так производится засол свинины; но мы с удивлением читаем дальше, что ребятишки пролежали в рассоле семь лет, между тем как обычно месяца через полтора мясо начинают при помощи деревянной вилки вынимать из бочонка. Памятник не оставляет места сомнению: именно через семь лет после преступленья, по словам песенки, великий святой Николай вошел в проклятую харчевню. Он спросил поужинать. Хозяин сказал, что может предложить хорошей ветчины.

И тут же, возложив руки на кадку с солониной, божий человек воскресил три кроткие жертвы.

Таков в основном рассказ древнего безыменного летописца; он содержит в себе неподражаемые черты душевной чистоты и простосердечной веры. Скептицизм берет на себя неблагодарную задачу, нападая на самые живучие памятники народного самосознания. Именно поэтому я не без горячего чувства удовлетворения нашел возможность согласовать правдивость народной песенки с умолчанием древних жизнеописателей мирликийского первосвященника. Я рад, что могу обнародовать плод моих долгих размышлений и ученых изысканий. Чудо с кадкой солонины достоверно по крайней мере во всем наиболее существенном. Но совершил его не блаженный епископ из Мир Ликийских. Совершил его другой святой Николай, ибо их двое: один, как мы уже сказали, был епископом Мирликийским; другой, менее древний,— епископом Тренкебальским в Вервиньоле. Мне было дано установить их различие. Трех мальчиков из кадки с солониной извлек епископ Тренкебальский. Я это докажу на основе подлинных документов, и людям, таким образом, не придется оплакивать утрату этой легенды.

Мне посчастливилось разыскать всю историю епископа Николая и воскрешенных им мальчиков. Я изложил ее в рассказе, который, надеюсь, будет прочитан и с пользой и не без удовольствия.

Николай, происходивший из знатной вервиньольской семьи, уже с самого раннего детства выказывал признаки святости, а четырнадцати лет от роду дал обет посвятить себя служению господу богу. По принятии им духовного сана, еще совсем юным, был он по единогласно выраженной воле народа и по желанию капитула возведен на кафедру святого Кромадера, святителя вервиньольского и первого Тренкебальского епископа. Он благочестиво выполнял свой пасторский долг, мудро управлял подчиненными, просвещал народ и не боялся призывать знатных к справедливости и воздержанию. Он был щедр, раздавал обильную милостыню и уделял бедным бо́льшую часть своего состояния.

Его замок, расположенный на холме, господствующем над городом, гордо вздымал свои зубчатые стены и башни. Святой Николай создал из него убежище, где находили себе приют все, кому грозило мирское правосудие. В нижней зале, самой обширной во всем Вервиньоле, обеденный стол был до того длинен, что людям, сидевшим на одном конце, он казался неясным острием, терявшимся где-то в отдалении; а когда на нем зажигали огни, он напоминал хвост кометы, которая появилась в Вервиньоле как предвестница смерти короля Кома. Святой епископ Николай занимал место во главе стола. Здесь он угощал знатнейших лиц города и королевства, а также множество всяких людей светского и духовного звания. Но справа от него всегда стояло кресло, предназначенное для бедняка, который может постучаться у его ворот, прося подаяния. Особенно душевно заботился добрый святой Николай о детях. Он умилялся их невинностью и при виде их чувствовал в себе отцовское сердце и утробу матери. Добродетели его и образ жизни были чисто апостольские. В простой одежде монаха, с грубым посохом в руках, ежегодно навещал он свою паству, желая видеть все собственными глазами, и, чтобы ни одна горесть, никакое зло не могли ускользнуть от него, он, в сопровождении только одного служителя, объезжал наиболее глухие уголки своей епархии, переправляясь зимой через разлившиеся реки, взбираясь на покрытые льдом горные вершины и углубляясь в дремучие леса.