Зинаида Гиппиус - Чего не было и что было

Очень интересны воспоминания покойной Екатерины Михайловны Лопатиной, подруги Поликсены Соловьевой, напечатанные уже здесь в эмиграции, в парижском журнале «Современные Записки».

Опять отсылаю читателя к воспоминаниям Е. М. Лопатиной.

Rene Crevel, начинающий писатель, автор романа «La mort diffi-cile», вскоре покончивший с собой.

Литературное кабаре, пользовавшееся большим успехом в предреволюционные годы.

Николай Смоленский.

Владимир Познер.

Республиканско-Демократическое Объединение.

в общем (фр.).

М. В. Вишняку, впрочем, я еще не надоела. Все он продолжает обо мне, да о себе (о деле — ни полслова), да обижается, зачем у меня кому-то в ответе выражено «уважение», а ему нет, и — вдруг — открывает неожиданно — новые вещи: мне, признаться, думалось, что соединение «левое» (партийное, групповое и т. д.) есть соединение «идейное», что поэтому и можно брать иногда вообще «левых». Но что же оказывается? Оказывается, вовсе это не идейное соединение, а… родовое! Если родовое, я прошу Марка Вениаминовича Вишняка извинить меня: я о семейных делах в печати не имею привычки говорить; с ним это вышло у меня по незнанию.

Вспоминаю, например, до какого забытья довела моя правда о «христианах услужающих» г. Ильина. Опровергнуть ее он пытается, — чем бы вы думали? — догадками, вроде той, что у противника, м. б., не настоящая нога, а деревянная. Тут же в забвеньи (на свою голову) открывает и свою связь с «Верстами». Тут же предлагает мне «стыдиться» четверостишия, которое выписывает (причем оно абсолютно «никакое»), но тут же прибавляет, что оно мне «не принадлежит», а Мережковскому, которому, оказывается, оно то же «не принадлежит»! Ну что делать с такой потерей контроля над собой?

Я положительно не могу принять обычной эмигрантской прессы, полемизирующей не с авторами, не с тем, главное, гто сказано, а с «органами». Не сомневаюсь, что если бы в «России» было сказано: «Волга впадает в Каспийское море» или «после зимы наступает весна», — «Дни» стали бы издеваться над первым утверждением, а «Поел. Нов.» во втором нашли бы признаки монархизма. Этот обычай мне кажется «наследием» старого времени и признаком роковой русской «невоспитанности в свободе». Поэтому я считаю своей обязанностью заметить: моя статья была написана раньше одной из передовиц в газете Керенского, где большевики очень отчетливо называются «контрреволюционерами». К несчастью, общих моих положений относительно «левых» и Керенского Это не колеблет; неустойчивость последнего слишком известна, так же, Как и постоянное сплетенье явно верного с явно неверным».

Эта статья за немногими исключениями, столь приятна в правдивости своей, что мне не хочется отмечать в ней личный против меня выпад, с передержкой, конечно. Да и передержка (смысла) слишком явная, наглядная, не стоит и опровергать. А так как М. Вишняку лучше чем многим другим известно мое отношение к Уч. Собр. во все времена, то его передержку я отношу опять к тому же состоянию, раздраженности, когда люди теряют и память, и удачные приемы письма.

после события (лат.).

Зато теперь, для спасения от большевиков, уж не к кому прибегать; да и опасно: как раз заслужишь кличку «пораженца». Слово это крайне «многосмысленно»: вспомнить, что когда-то носил эту кличку сам А. Ф. Керенский (я тоже, и не отказываюсь); звали его так весьма многие, начиная со старого Милюкова и всего его «думского блока». Думаю, что в прямом смысле эта кличка никому не подходила и не подходит, кроме большевиков.

Интеллигенция, в то время, как бы оказалась на двух берегах: большинство — на стороне правительства (революционного), другая часть — на стороне Сов. Рабочих.

Тоже толстовец, не из видных.

Напоминаю, что в то время (Ч. хотел печатать это немедля) С. А. была еще жива.

Прошу извинения за слабость эпитета; конечно, он неточен.

смысл существования (фр.).

развевающийся (фр.).

После той, о которой идет речь, уже было еще две подобных. Одна даже прямо началась: «Мы неоднократно отмечали…».

Общественный договор (фр.).