Андре Моруа: Молчаливый полковник Брэмбл

Как и пятнадцать лет назад, в книге «Во что я верю», Моруа излагает свое кредо, но уже в иной тональности: он ощущает свою личную ответственность за уходящие в прошлое классические идеалы, остро чувствует, что многие отбрасывают их как ненужную обузу. Он вновь и вновь опровергает идеи абсурдности мира, пессимизма, отчаяния, утверждает, что совместными усилиями можно предотвратить катастрофу, «не дать земному шару погибнуть от рук его обитателей». Он учит: нельзя жить для себя, надо действовать, верить в возможности человека. Писатель отвергает миф об «обществе изобилия», указывая на реальную нужду и голод в капиталистическом мире, говорит о «проклятии денег», губящих душу человека, иссушающих талант.

Рассуждения Моруа логичны и убедительны. Но если заменить воображаемого оппонента «Письма» реальным западным юношей конца шестидесятых годов, то картина резко изменится.

Пытаясь во всем найти «золотую середину», Моруа безнадежно останавливается, застревает на полпути, его советы абстрактны и потому не могут устроить молодых. Идет трагический, безнадежный спор традиционалиста, защищающего рушащиеся идеалы, пытающегося догнать ускользающее время, с не слушающим и не слышащим его поколением. Уступки женской эмансипации (совет выбирать жену с хорошей профессией, а не с большим приданым) кажутся архаичными на фоне прокламированной «сексуальной революции», «свободной любви». Писатель наставляет: лучше хорошо знать нескольких авторов, чем плохо многих; учит, как собрать библиотеку; твердит: читайте Гомера, Монтеня, Шекспира, Бальзака, Толстого, Пруста, Алена, — а западная молодежь, по данным социологических опросов, предпочитая кино и телевизор, редко обращается к книге. Моруа дает советы, как делать карьеру, обходиться с начальством и подчиненными, как лучше распорядиться капиталом, а хиппи вообще отказались от денег, от благ цивилизации, от каких-либо связей с государственной системой. Моруа твердит: надо стать большим в малом, всего можно добиться постепенно, нужны преобразования, духовное совершенствование, а «сердитые молодые люди» шестидесятых хотели «стать всем», призывали сдать на слом старую культуру, буржуазное общество.

Право вести прямой разговор с читателем, учить его, давать ему советы Моруа подтверждал честно прожитой жизнью. И сам же он стал собственным биографом — закончил мемуары за неделю до смерти, в октябре 1967 года. Писатель исполнил свой завет — превратил судьбу в произведение искусства, подлинный шедевр.

Еще в 1930-е годы Илья Эренбург проницательно назвал Моруа «последним византийцем». Свои художественные и жизненные принципы выдающийся французский писатель и публицист черпал из прошлого, но обращал свои сочинения в будущее — к грядущим поколениям, к тем, кому суждено беречь вечные гуманистические ценности.

Среди человеческих типов, которые могли бы стать примером для каждого из нас, мало найдется лучше типа английского джентльмена с его традиционными вкусами и представлениями о чести и религии, с его симпатиями, взглядами и инстинктами.

Шотландская бригада провела свой чемпионат по боксу в добротном старом амбаре, поблизости от Поперенга [6] Поперенг — городок в Бельгии (Западная Фландрия). .

Когда все матчи окончились, генерал встал на стул и зычным голосом произнес:

— Джентльмены! Сегодня мы были свидетелями замечательных боев, и думаю, что из этого зрелища можно извлечь кое-какие уроки, полезные для более серьезной борьбы, которую мы вскоре возобновим. Сохраняйте спокойствие, глядите в оба, наносите редкие, но сокрушительные удары и сражайтесь до конца!

Старый амбар содрогнулся от мощного троекратного «ура!»; перед входом уже урчали моторы грузовиков. Полковник Брэмбл, майор Паркер и переводчик Орель пошли пешком через хмельник и свекловичное поле, прямо к своим квартирам.

— Странный мы все-таки народ, — сказал майор Паркер. — Чтобы француз заинтересовался боксом, надо внушить ему, что на карту поставлена его честь. Чтобы англичанин заинтересовался войной, убедите его, что она похожа на матч по боксу. Скажите нам, что гунн — варвар, и мы вежливо согласимся с вами. Но скажите, что он плохой спортсмен, и вся Британская империя ополчится против него.