Малькольм Лаури - У подножия вулкана

— Ладно. Может быть, это в самом деле смешно. Но, уж во всяком случае, это лучше, чем сидеть здесь сложа руки! — Ивонна, чуть не плача, рванула поводья, лошадь ринулась вперед бешеным галопом, но не могла скакать по неровной дороге; Хью нагнал ее, и оба остановились.

— Прости, прости меня. — Мучимый раскаянием, он держал ее лошадь под уздцы. — Я вел себя глупо, как никогда.

— Значит, ты действительно думаешь, что это хорошая мысль?

Лицо Ивонны слегка прояснилось и даже приобрело вновь шутливое выражение.

— Ты была когда-нибудь в Канаде? — спросил он у нее.

— Ездила один раз на Ниагарский водопад.

Они двинулись дальше, и Хъю все вел ее лошадь в поводу.

— А я вообще там не бывал. Но в Испании некий Канук, мой приятель из рыбаков, а все они — славные ребята, не раз говорил, что это самое ужасное место на свете. Во всяком случае, это относится к Британской Колумбии.

— И Джеффри говорил то же самое.

— Ну, у Джеффа на этот счет, вероятно, самое смутное представление. А вот что я слышал от Макгоффа. Кстати, он чистокровный пикт. Допустим, вы сойдете в Ванкувере, это напрашивается само собой. Что ж, хорошего мало, Макгоффу нынешний Ванкувер не очень-то понравился. Послушать его, этот город грязен, как Панго-Панго на Самоа, только надо добавить к этому колбасу, пиво да пуританские нравы. Кажется, будто все дрыхнут, а чуть копнешь, британский флаг вылезает на свет. В общем, они там, можно сказать, не живут. Попросту прозябают. Хочется заминировать всю эту страну и бежать без оглядки. Все разнести в клочья, срубить деревья и побросать прямо в море... А по части спиртного там, кстати, очень туго. —Xью засмеялся. — Куда ни ткнись, везде туго, сплошные помехи, но это, пожалуй, только на благо. Баров нет, одни пивнушки, да такие скверные, нетопленные, и пиво там подают такое жидкое, что уважающий себя пьяница туда ни ногой. Приходится пить дома, а когда запасы иссякнут, тащиться куда-то к черту на рога за новой бутылкой...

— Однако...

Оба рассмеялись.

— Однако ты подожди. — Хью взглянул вверх, на небо Новой Испании. Был чудесный день, радостный, как дивная пески Джо Венути. Над головой слышался тихий, неумолчный звон телеграфных проводов, и полторы пинты пива вторили у него в душе их звону. И казалось в этот миг, будто нет на свете ничего прекрасней, ничего легче и проще будущего счастья этих двоих людей в далекой стране. И еще казалось, будто важно только одно, только стремительность движения. Он вспомнил Эбро. Если тщательно подготовленное наступление может захлебнуться в самом начале, столкнувшись с непредвиденными подспудными препонами, которые успевают назреть, то внезапный, отчаянный натиск может привести к победе именно потому, что единым ударом разбивает столько всяких препон...

— Главное, — продолжал он, — поскорей вырваться из Ванкувера. Уехать куда-нибудь на берег тихого залива, в рыбачий поселок и купить лачугу над самой водой, чтоб до моря было рукой подать, скажем, за сотню долларов. Там перезимовать, жить долларов на шестьдесят в месяц. И никакого тебе телефона. Никакой квартирной платы. Никакого консульства. Свободное поселение. Пойти по стопам пионеров, наших предков. Воду носить из колодца. Самим колоть дрова. Ведь Джефф силен, как бык. Может, он и в самом деле засядет за свою книгу, а ты снова будешь наблюдать милые тебе звезды и любоваться сменой времен года; между прочим, купаться иногда можно даже в ноябре. Познакомишься с настоящими людьми — рыбаками, что тянут невод, старыми корабельными мастерами, охотниками, ведь они, если верить Макгоффу, последние действительно свободные люди, какие уцелели в мире. А между тем наймете работников, они все приготовят на нашем острове, да подыщете себе ферму, поначалу она будет вас манить, казаться пределом мечтаний, и если вы все еще будете хотеть...

— О да, Хью, да...

Вдохновись, он тянул, почти рвал поводья ее лошади.

— Я уже вижу его, ваше жилище. Оно стоит у моря, на лесной опушке, и над водой, на шероховатых валунах, тянется длинный причал, весь такой заросший, облепленный ракушками, актиниями и морскими звездами. А в лавку ведет лесная тропа. — Внутренним взором Хью уже видел эту лавку.

В лесу пахнет прелью. Порой с треском рухнет подгнившее дерево. А в иные дни наползет туман, и туман этот сгустится в изморозь. Весь лес тогда сделается кристальным. Кристаллики льда вырастут на ветках словно листья. А потом, совсем скоро, покажется мать-и-мачеха, и вот уже весна.