Уилки Коллинз: Муж и жена

Исключительный, на первый взгляд, правовой парадокс, приводящий в действие сюжет романа, корнями своими уходит в самую что ни на есть социальную реальность, и это вообще характерно для манеры Коллинза. Странное, неординарное, романтическое во внешних проявлениях у него везде, за исключением, может быть, двух-трех книг позднего периода, находит здравые и нередко социальные мотивировки, как, скажем, безусловно «готическая» сюжетная линия, связанная с мрачной, внушающей окружающим трепет кухаркой Эстер Детридж. Ее «исповедь» в конце романа — воссозданная с психологической и социальной проницательностью история одного преступления, причем описанная с той совершенной убедительностью проникновения в душевное состояние убийцы, которая невольно приводит на память классические образцы, допустим, «Преступление и наказание». И если для главных персонажей романа правовое крючкотворство — форма воплощения и способ решения, пускай иллюзорный, более широкого конфликта между личностью и обществом, то в случае с Эстер Детридж закон в прямом смысле — причина трагедии: «Законы моей страны, должные защищать меня как честную христианку, оставили меня совершенно беспомощной».

За феерическими, до упора закрученными, хотя и разворачивающимися с чисто британской основательностью, последовательностью и обстоятельностью сюжетами коллинзовских романов их исходные конфликты как-то скрадываются, и читатель, погружаясь в события, не задумывается над тем, почему завязывается интрига и происходит то, что происходит. Между тем во времена Коллинза и самые сенсационные книги писались не ради только успеха и денег, и взыскующие широкой популярности авторы почитали своим святым долгом высказать нравственное суждение о жизни, осудить зло и воздать добру. Так и в романах Коллинза действие с его непредсказуемыми поворотами, роковыми сцеплениями обстоятельств и логическими их последствиями не только опирается на твердый фундамент викторианского миропорядка, но берет начало в его несообразностях, противоречиях, санкционированных им отступлениях от общечеловеческих моральных норм. Как у Диккенса, как у Теккерея, как у сестер Бронте или Джордж Элиот, конфликты книг Коллинза вырастают из действительных несправедливостей общественного устройства и развиваются в их «питательной среде».

Вспомним «Женщину в белом». Когда б не алчность, попирающая законы божеские и человеческие, не погоня за деньгами — мерилом и показателем достоинства и чести, когда б не дискриминация женщины в глазах закона, дающего мужу почти безграничную над ней власть, не смогли бы граф Фоско и Персиваль Глайд задумать и осуществить хитрый план присвоения капитала Лоры Фэрли, выдав ее за умершую, и не пришлось бы благородному Уолтеру Хартрайту с помощью неутомимой Мэриан Голкомб выводить мошенников на чистую воду и восстанавливать Лору в праве на личность. А значит, не было бы и захватывающего повествования с двойниками, переодеваниями, мнимыми призраками, выслеживаниями, преследованиями и т. п. и не обогатилась бы английская литература запоминающимися характерами — блистательным злодеем графом Фоско и верной подругой Мэриан Голкомб.

«Лунный камень». Все начинается с присвоения офицером британских колониальных войск в Индии не просто драгоценности, но святыни, украшавшей чело индуистского божества. А собственно интрига романа проистекает из той же алчности, отчаянного поиска викторианским джентльменом денег, чтобы поддержать свой социальный статус. Расследование тайны исчезновения алмаза в свою очередь осложняется и тормозится особой, присущей именно Великобритании косностью классовой общественной структуры. Страсти, случайности и совпадения, без чего не обходится ни одно авантюрное повествование, играют свою роль, но раскрытие тайны, а с ним и развязка отодвигаются тем, что между хозяевами и слугами, при всей их благорасположенности, с одной стороны, и преданности, с другой, существует невидимый, но ощутимый теми и другими предел искренности и откровенности общения, который никто не волен преступить. По этой причине «Лунный камень», будучи романом криминальным, обладает достоинствами романа характеров и положений, романа нравоописательного. С его страниц тоже сошли характеры в своем роде классические — черпающий мудрость из «Робинзона Крузо» дворецкий Бетеридж, один из самых обаятельных старых слуг во всей английской изящной словесности, и неприметный сыщик Кафф, знаток роз и человеков.