Андрей Упит - Поездка Вилнита на восток

Он добрел до края пшеничного поля. Там располагались на ночь все одиночки. И вдруг Вилниту показалось, будто луна засияла ярче и даже начала греть: он увидел девушку с длинными черными косами и в красивой цветастой кофте. Она разостлала на траве пальто и пристраивала в головах небольшой узелок. Ведь это старая его знакомая, и к тому же такая добрая!.. Вилнит потихоньку подошел и присел на уголок пальто. Обернувшись, девушка сначала даже испугалась, но, присмотревшись внимательнее, тихо рассмеялась.

— Это опять ты, малыш? А где же твои папа и мама?

Вилнит вяло махнул рукой. Девушка истолковала его жест по-своему:

— Уехали прямо с пристани в Сосново? Ну и родители! Даже не заметили, что мальчуган остался. Ну, ничего, завтра все будем в Сосново. Ложись сюда, ко мне спиной — так будет теплее. — И она растрепала узелок, чтобы хватило места для обоих.

Вилнит тут же лег, но поворачиваться к ней спиной не стал. Он только старался дышать носом, чтобы дыхание его не коснулось шеи девушки. А то еще узнает, что он ее не послушался. Под щекой Вилнита оказалась одна из ее кос. Она была не очень-то мягкой, пахла потом и пылью, но и так было хорошо — хорошо и тепло.

Вилниту показалось, что не успел он еще заснуть, как его разбудили. Но, протерев глаза, он увидел, что солнце уже высоко. На поляне было так же людно и шумно, как вчера. Лошади фыркали, колеса скрипели, громыхал какой-то грузовик, и слышался звучный приятный голос хозяина деревни.

— Постарайся сесть на какую-нибудь подводу, иначе ты никогда не попадешь в свое Сосново! — подбодрила Вилнита девушка.

Но увидев, что мальчик все еще не пришел в себя со сна и совершенно беспомощен, быстро сложила пальто, собрала свой узелок и взяла его за руку. Подводы отъезжали одна за другой. Девушка подошла к грузовику, набитому доверху вещами. На вещах плечо к плечу сидели люди. Ни у кого не спрашиваясь, она подхватила Вилнита под мышки и подняла так высоко, что он смог ухватиться руками за борт и влезть. В грузовике все закричали и замахали руками. Кто-то даже хотел толкнуть Вилнита. Но какой-то дяденька раздвинул колени, и он юркнул между ними, уселся на чью-то плетеную корзину и уперся ногами в борт. Пахло смазными сапогами, жесткий рукав соседа все время ерзал по его голове, но Вилнит привык и не к таким неудобствам. Он откинулся назад, чтобы не гнуть шею. Разве он не имеет такое же право ехать в Сосново, как и все остальные? Должен же он, наконец, разыскать дедушку и бабушку…

Машина зафыркала, затряслась, дала продолжительный сигнал, тронулась и, все время сигналя, выбралась из толпы. Вилнит так и не успел рассмотреть, куда девалась его покровительница.

Обогнув целую вереницу подвод, грузовик свернул на твердую, но ухабистую дорогу. Слева тянулось все то же рыжеватое поле пшеницы. Не было только видно деревьев в овраге. Справа над невысоким оползающим обрывом клонились тяжелые, уже побелевшие колосья ржи, а подножие обрыва густо поросло репейником и крупными голубыми цветами. Солнце заметно припекало, роса высохла, и над нивой стлалась легкая голубоватая дымка. Зеленовато-коричневая гора с кудрявыми деревьями и белыми полосами стала приближаться навстречу.

Машина спускалась по склону. Шофер все время сигналил, но напрасно: объехать растянувшиеся впереди подводы не было никакой возможности, а им — некуда свернуть. Время от времени приходилось останавливаться и ждать, чтобы подводы ушли вперед. Тогда следовавшие за ними машины подъезжали вплотную и, в свою очередь, останавливались. Спуск был не особенно крутой, но дорога все время петляла. Местами попадались такие ухабы, что вещи и люди высоко подскакивали в кузове. Далеко внизу под обрывом должна быть большая река. Во всяком случае, Вилнит с нетерпением ждал ее. Интересно, какого она цвета — желтая, как Волга, или синяя, как Даугава? Но никакой реки не оказалось. На дне оврага не было ни капли воды, и только извилистая песчаная полоса свидетельствовала о том, что весной, во время паводка, здесь протекал узенький ручеек.

По ту сторону перевала дорога была несколько ровнее, но пока до него добрались, солнце стояло уже над самой головой и пекло невыносимо. Но вот соседи начали волноваться и все чаще повторять слово «Сосново». Вдали показалось село. На Вилнита это уже не произвело никакого впечатления — он был слишком измучен жарой и тряской и как-то отупел.

Только проезжая березовую аллею, он поднял голову и заметил, что березы были без единого листка и стволы их белели, как выбеленные на солнце кости. Теперь Вилнит понял, что означали белые полосы на склонах горы. Здесь, так же как и в Латвии, недавно была суровая зима, и деревья померзли. Выдержали только дубы и попадавшиеся в одиночку и целыми рощами дикие яблони. Домики в Сосново несколько отличались от осиновских. Рядом с крашеными железными крышами виднелись и мохнатые соломенные крыши. Вдоль улицы тянулась каменная ограда, промелькнули красные столбы ворот, а за оградой в дубовой роще показались белые одноэтажные домики. Наверно, больница — по дорожкам ходили женщины в белых халатах и косынках.