Андрей Упит - Поездка Вилнита на восток

Затем все снова двинулись вверх по лестнице, и здесь толпа разделилась. Через узкую дверь пассажиры попали в большое душное помещение со множеством электрических лампочек и с пальмами в зеленых кадках вдоль стен. Очевидно, это был зал ожидания. После давки на лестнице и опасного подземного путешествия здесь было светло, привольно и уютно.

Но не успели они еще разместиться, как отдали новое распоряжение, и всех их вывели во двор. После яркого света темнота показалась теперь совершенно непроницаемой. Они обогнули здание, снова очутились в помещении, миновав несколько дверей, вступили в огромный зал с высокими колоннами и белым лепным потолком. В мирное время здесь, наверно, было просторно и царил торжественный порядок, а теперь везде и всюду — на скамьях вдоль стен и посередине зала — сидели и лежали люди. Они сидели и лежали также во всех заваленных узлами, чемоданами проходах. Вновь прибывшие переступали через протянутые ноги и старались отыскать незанятое местечко.

В углу за стойкой торговали пирожками и пивом. Возле буфета была еще одна дверь, и часть людей устремилась туда. Вилнит тоже просунул голову в дверь и увидел забитую народом лестницу. Тут было так тесно, что яблоку негде упасть. Сверху закричали и замахали руками. Вилнит попятился и присел у стены. Рядом с ним на подостланном матерью платке лежал маленький мальчик в замызганной рубашонке, а у противоположной стены, положив головы на голый пол, спали две большие девочки.

Здесь было так же душно и жарко, как в вагоне. Вилнит обхватил руками колени и задремал. Слух его уже притупился и привык к непрерывному шуму толпы, только отдельные резкие звуки взлетали, как брызги в кипящем водовороте волн.

Время остановилось. Вконец измученный, Вилнит погрузился в тяжелую дремоту, и минуты полузабытья, когда начинала болеть согнутая шея, сменялись часами полного забытья. Но сквозь сон Вилнит все же уловил все чаще и громче повторяющееся слово «Винновка», и под конец он сам начал его повторять в полусне.

Подуло холодом, по телу пробежала дрожь, и глаза открылись. В больших тусклых окнах синел рассвет. В раскрытой настежь двери толпились со своими узлами люди. В зале стало гораздо просторнее.

В первое мгновение Вилниту показалось, что ему нет до всего этого никакого дела. Как раз сейчас по-настоящему захотелось спать, и отяжелевшие веки закрывались сами собой. Больше всего на свете хотелось растянуться вдоль стены на полу и спать, спать… Но вдруг до его слуха снова донеслось слово «Винновка». Вилнит вскочил как ужаленный и, не успев очнуться от сна, бросился вслед за остальными.

Небо над головой было зеленовато-голубым, но от этого внизу казалось еще темнее. Спросонок он увидел только галдящую толпу, в которой нельзя было различить отдельных людей. Беспрерывно сигналя, отъехали шесть грузовиков, нагруженных доверху вещами и эвакуированными. Толпа у вокзала заметно поредела.

У Вилнита подкашивались ноги, и он не сразу заставил их шагать как следует. Подбежал было к последнему грузовику, но не попал на него и вместе с другими размахивал руками и что-то кричал вслед машинам. Оказалось, что многие вышли из вокзала ради простого любопытства и едущих в Винновку не так уж много. Вилнит увидел хмурого старика с клетчатым мешком, и ему стало немного легче на душе — все-таки нашел попутчика.

Не попавшие на машины двинулись через площадь мимо большого здания с белыми колоннами, пересекли трамвайные пути и по узкому, плохо вымощенному переулку вышли на широкую, обсаженную деревьями улицу с асфальтированными тротуарами. Шли долго, затем свернули с нее и стали петлять по переулкам. Тяжело нагруженные, задыхаясь и охая, опускали они на минуту свои узлы наземь, потом снова подхватывали их и устремлялись вперед, словно их где-то ждали и они боялись упустить нечто такое, чего уже нельзя будет вернуть. Вилнит с трудом поспевал за другими. Он так устал, будто тащил тяжелый груз. Ноги подгибались, а левую пятку натирал башмак, но боязнь отстать и остаться совсем одному помогала превозмочь боль, усталость и отчаяние.

Они подошли к перекрестку, откуда улица круто спускалась под гору. Мимо них по булыжной мостовой с грохотом промчался нагруженный мешками с зерном грузовик. Казалось, он вот-вот слетит прямо в зеленовато-серую реку, дышащую сыростью и прохладой. Но вдруг, круто свернув влево, грузовик бесшумно скользнул по гладкому асфальту и исчез за углом.