Виктор Конецкий: Столкновение в проливе Актив-Пасс

Лоцману никто не ответил.

Краббе повторил оповещение по шестому каналу своей портативной лоцманской радиостанции.

И опять никто не отозвался. Значит, пролив Актив Пасс был свободен от крупных судов.

На капитанском мостике «Королевы Виктории» стоял старпом Киронн.

Настоящая, вернее, первая фамилия старшего помощника капитана была Киселев, Зигмунд Киселев, Он родился в России в 1902 году. В 1913-м семья переехала в Польшу, где он закончил Морской колледж. Повторяя судьбу Конрада, в 1935 году Киронн оказался в Англии и прошел по британской морской лестнице с самого низа и до капитана. Потом плавал в союзных конвоях па Мурманск и Архангельск во время войны и навсегда, вероятно, запомнил песенку о «русской девушке и британском дымке». В 1948 году перебрался в США, опять прошел путь от третьего штурмана до капитана в торговом флоте.

Все эти годы он был Киселевым.

Что гнало русского поляка по земному шару?…

В шестидесятые годы он эмигрировал в Канаду и только тут сменил фамилию. С новой фамилией ему пришлось еще разок пройти морскую службу от матроса (матросом Киронн отмолотил год) до чифмейта (старпома) и от мейта до капитана маленького (па 30 автомобилей) парома. Для пятидесятивосьмилетнего моряка это в наше время можно назвать подвигом скромности.

В 1968 году Киронн в возрасте 66 лет был назначен старшим помощником капитана на «Королеву Виктории».

Внешне это был уныло-длинный мужчина, который плевать хотел на любую моду и носил уныло-длинный, низке колен макинтош. Он знал морскую работу насквозь и еще на милю вглубь. Он имел, как говорят англичане, «морской глаз». По-русски о таком говорят «глаз-ватерпас». Он никогда не кичился своим мужественным, конвойным прошлым. Скорее всего, он был из тех редких людей, которые забывают прошлое, забирая из него с собой только опыт и навыки, но не пережитые эмоции.

Киронн не чурался человеческих контактов, по и не любил их. Вероятно, он мог бы хорошо работать у Ноя среди чистых и нечистых старшим штурманом.

Киронн на частотах 2182 и 2366 кГц по радиотелефону сообщил в эфир о приближении судна к проливу Актив Пасс и ожидал ответа от других судов, двигающихся в противоположном направлении. Ответа не было.

Пересечение пролива Джорджия было без происшествий.

Между четырьмя и пятью милями от буя рифа Госсип, близи северного входа в Актив Пасс, по радиотелефону он получил сообщение с парома «Королева Эскваймлт», однотипного судна, которое шло в порт Тсавассен из Шварцбея, о состоянии движения в проливе.

Когда паром «Королева Эскваймлт» был на траверзе мыса Маттьюз (обычно называемого Маттьюз Блаф), капитан Амадео вторично сообщил но радиотелефону, что движение в проливе обычное для воскресенья и больших судов нет. Паром «Королева Виктории» в это время находился примерно в одной-двух милях от буя Госсип Риф.

Примерно в это же время капитану Поллоку сообщили в каюту о приближении к проливу, и машинная команда надлежащим образом подготовилась.

Капитан Поллок поднялся на мостик.

Вблизи входа в пролив на мостик пришел матрос Ван Сикл и стал на руль, а другой матрос Тори заступил на дежурство у брашпиля на бакс как якорщик, где он приготовил якоря для аварийного использования. В его обязанности входило сообщать обо всем необычном, хотя неясно, что должно рассматриваться как необычное. Однако те, кто был на мостике, который на этом судне вынесен вперед, были в лучшем положении, чем он, выставленный для наблюдения водного пространства.

Когда «Сергей Есенин» приблизился к Энтерпрайз Рифу, стало ясно, что лоцман будет расходиться с двумя встречными рыбачьими сейнерами левыми бортами. Лоцман Краббе приказал:

— Пять градусов право по компасу!

— Пять градусов право но компасу! — повторил капитан.

— Есть пять градусов право по компасу! — сказал рулевой.

Лоцман дал один короткий гудок. Судно подвернуло еще ближе к Энтерпрайз Рифу — впереди и совсем рядом с курсом торчал на камнях белый маячок, окруженный белой каемкой прибоя. Этот поворот был очень неприятен капитану.

— Сколько до Энтерпрайз? — спросил он второго помощника, который стоял на радаре.

— Два кабельтова! — доложил он. Черт побери, подумал капитан, хватит баловаться! Было 11.58. Ничего не сказав вслух, капитан перевел рукоятку машинного телеграфа на «средний». Они нормально миновали Энтерпрайз Риф и чисто разошлись с двумя рыболовными ботами левыми бортами, но в капитанской душе копилось беспокойство: не следовало на таком ходу прижиматься к рифу, не следовало на таком ходу идти в толчею маленьких суденышек, которых виделось впереди все больше. Краббе взглянул на телеграф, на капитана и промолчал.