Виктор Конецкий - Столкновение в проливе Актив-Пасс

В три часа ночи капитан проводил адвоката до машины.

Над пустынным причалом свисали с кранов желто-оранжевые конусы света от сильных фонарей. Поднимались в черное небо мерцающие огни по контурам небоскребов. Огни лениво перемешивали свои отражения в черной воде. Затмевались и проблескивали буи. Парами горели в вышине красные огоньки на радиорелейных мачтах. Тревожным пунктиром, трассирующими синими вспышками прочертил черноту гавани между громадами сонных судов полицейский катер. Было тихо той живой тишиной, какая бывает только в ночном неработающем порту, которая нашпигована беззвучными сотрясениями от работы генераторов в чревах прижавшихся к причалу судов.

— Итак, капитан, правду, всю правду, только правду? — сказал Стивс.

— Всю правду для победы?

— Нет. Для меня. Вы должны доверять мне все и вся. Моя забота отбирать правду для победы. Вы должны говорить мне чистую правду.

— Я стараюсь, — сказал капитан.

— Это, конечно, трудно, капитан. Я человек другой страны, другого мира. Еще вчера мы были не знакомы. Но вы должны доверять мне.

— Вас понял, — сказал капитан.

— Я буду вынужден проверять каждое ваше слово, — сказал Стивс. — Будьте готовы к этому. Вы вообще замкнутый человек?

— Мне трудно говорить на английском на отвлеченные темы. Боюсь, что я не улавливаю многого.

Стивс засмеялся.

— Ответьте на один специальный вопрос. Вы действительно положили руль до конца на правый борт?

— Мне КАЖЕТСЯ, что я так приказал.

— О'кей! Будем считать это первым вашим шагом к полной правдивости, — сказал Стивс, забрался в темное нутро машины и включил зажигание. — Лоцман Краббе подал свое объяснение в лоцманскую ассоциацию. Дорого бы я дал, чтобы взглянуть на это объяснение одним глазом. Согласно закону, донесение лоцмана является строго конфиденциальным, и оно может быть представлено для прочтения только министру транспорта. Лоцмана у нас пишут в объяснении абсолютную правду. Именно поэтому никакой суд не сможет выколотить из ассоциации лоцманское донесение.

— Почему, если это надо для восстановления истины?

— Потому, что тогда ни один лоцман больше никогда не напишет своей ассоциации правды. Тайна исповеди, капитан.

Серое утро. Холодные серые деревья над холодной серой водой. Серая чайка кружит в желтом свете забытого фонаря. Роса густо покрывает палубу и крышки трюмов. Вершины заводских труб и небоскребов обрезаны туманом. Потом с кормы поднимается солнце, освещает белый фальшборт полубака. И сразу взвивается занавес тумана. Открывается чужой город в зелени ухоженных кленов.

В «Сан-Франсиско хроникл» Хаустов прочитал:

«ОФИЦИАНТ ПАРОМА ОТВЕЧАЕТ Т. О'ФЛАЭРТИ»

Статья, написанная Теренсом О'Флаэрти, которая накануне появилась в «Сан-Франсиско хроникл», о столкновении русского судна «Сергей Есенин» и парома «Королева Виктории» поразила и разгневала меня.

Я не профессиональный писатель, не фельетонист, а просто официант, который выполнял свои обязанности во время происшествия, и потому хотел бы воспользоваться правом и возможностью выразить свое мнение через «Ванкувер Сан».

Во-первых, эту статью не следовало публиковать во время расследования. Факты, которые приводит г-н О'Флаэрти, неточны, его мнение нетерпимо, и я нахожу, что слова его чересчур язвительны. Сразу же после столкновения русские предложили помощь нашему поврежденному парому, позже мне приказали разыскать их доктора, который поднялся на борт парома и объявил, что семимесячный ребенок умер. Было слишком поздно, и он ничего не смог сделать. Среди канадского экипажа были герои, но они останутся неизвестными, штурманы и механики были превосходны: я гордился ими Рядовые члены экипажа демонстрировали хорошую выучку.

Я работаю в Паромной службе Британской Колумбии в течение нескольких лет, до этого я плавал в море, на Великих озерах, в прибрежных водах и работал на судах различных типов пассажирских лайнерах, грузовых судах, буксирах и т.д. Я могу заявить со всей ответственностью, что на пароме имеется самое лучшее спасательное снаряжение на случай крайней необходимости, постоянно проходили пожарные учения и шлюпочные тренировочные занятия, так что невозможно представить, чтобы матрос не умел грести. Я лично не раз направлял людей удостовериться, что никто не курит, после того как второй помощник объявил по громкоговорителю, что курить запрещается.