Томас Рид - Жена-девочка

Гордая республиканка Джулия Гирдвуд все же была дочерью парвеню [64] Парвеню (фр. parvenu — выскочка) — здесь: выходец из малоимущих, по случаю разбогатевший. .

К тому же, было что-то особенное в его окружении, которое будило её воображение. Она видела этого человека, мистера Свинтона, к которому она до сих пор относилась с пренебрежением, среди его друзей, и он стал казаться ей красивым и заслуживающим уважения. Конечно, у него такие друзья! Все титулованные персоны — образованные и с изысканными манерами — две из них красавицы, с которыми он не только на короткой ноге, но и они в свою очередь обходительны с ним!

Кроме того, никто не мог отрицать того, что Свинтон красив. Никогда еще он не выглядел столь привлекательным в ее глазах, как тем вечером. Таким образом, все это вызывало у нее не только любопытство, но и наталкивало на мысли о более близком знакомстве с ним.

Неудивительно, что такие мысли появились в голове Джулии Гирдвуд. Впервые она была представлена в компании титулованной аристократии. Было бы странным, если бы ее воображение не рисовало радужных картин. Высокомерие и гордость уступили место преклонению перед аристократией.

Она была не единственная, кто поддался этому сиюминутному впечатлению и был соблазнен очарованием хозяина. Мистер Лукас под воздействием неоднократных возлияний хереса и шампанского забыл о давних антипатиях и готов был обнять хозяина. Тень Лукаса, Спайлер, был готов сделать то же самое.

Пожалуй, единственной из компании миссис Гирдвуд, оставшейся равнодушной к чарам хозяина, была дочь владельца магазина в Покипси. Сохраняя спокойствие и скромное молчание, Корнелия продемонстрировала чувство собственного достоинства, в отличие от своих друзей и тех титулованных персон, которым они были представлены.

Но даже она не могла заподозрить обман, подстроенный хитрым аферистом. Так же как ее тетя миссис Гирдвуд, она была уверена, что мистер Свинтон — это мистер Свинтон, а то, что графиня на самом деле была его женой, что граф был самозванцем — так же, как и сам Свинтон, и что благородная Геральдина была на самом деле знакомой миссис Свинтон, известной в кругах Санта-Джонс Вуд под не очень аристократической кличкой «Кейт-торговка», — все это не приходило Корнелии в голову. Что же касается Геральдины, то она заработала это прозвище в обществе «симпатичных наездниц» благодаря своему отменному таланту избавляться от «жеребцов», попадавших в ее сети.

В совершенном неведении об игре, которую вели с ней мошенники, миссис Гирдвуд провела вечер в состоянии такого восхищения перед мистером Свинтоном, какого она еще никогда не испытывала к нему, а тот, в свою очередь, старался отдать ей давний долг гостеприимства и преуспел в этом.

Если у нее, возможно, и оставалось какое-то подозрение в его непорядочности, то оно развеялось благодаря эпизоду, происшедшему в течение вечера.

Поскольку этот эпизод прервал на время вечеринку, нам будет позволено описать его.

Когда гости сидели в гостиной за чаем и кофе, которые подавали им слуги — персонал, нанятый специально в престижной кондитерской, — раздался звонок от входной двери.

— Я могу сказать, кто это звонит, — сказал Свинтон достаточно громко, чтобы гости слышали его. — Держу пари, что это лорд А.

— Лорд А.!

Прозвучало имя известного пэра — проявившего себя также выдающимся государственным деятелем. Заявление Свинтона вызвало в компании трепет — хотя некоторые не сразу поверили его словам. Но у них не осталось времени расспросить Свинтона, ибо слуга, войдя в комнату, сообщил хозяину что-то шепотом.

— Вы говорите, это Его светлость? — сказал хозяин негромко, но так, чтобы эти слова достигли ушей миссис Гирдвуд. — Проводите его в кабинет. Скажите, что я спущусь через секунду. Леди и джентльмены! — продолжил он, обращаясь к гостям. — Можно мне будет попросить у вас прощения и покинуть вас на один момент — только на один момент? У меня посетитель, которому я не могу отказать в приеме.

Они, конечно, простили его, и он на какое-то время покинул гостиную.

Конечно, гости были достаточно любопытны — у них возникло сильное желание узнать, что это за посетитель, которому «нельзя отказать в приеме».

По его возвращении они расспросили Свинтона; особенно «графиня», которая со всей серьезностью потребовала от него ответа.

— Хорошо, леди и джентльмены, — сказал гостеприимный хозяин, — если вы настаиваете и хотите знать, кто потревожил меня, я полагаю, что я должен удовлетворить ваше любопытство. Я встречался со своим патроном. Это был лорд А. Его светлость просто дал мне некоторое дипломатическое поручение.