„Мисс Булстрод“ беспокойно заерзала на своем стуле.
— Знаете, что? Я не прочь прогуляться перед сном, — сказала она.
Миссис Постуисл отложила вязанье.
— Ну что ж, пойдемте.
— Зачем же вам беспокоиться? Вы, наверно, устали.
— Ничуть. Мне тоже будет полезно подышать свежим воздухом.
В некоторых отношениях миссис Постуисл оказалась весьма удобной спутницей. Она не задавала вопросов, а только отвечала, когда ее спрашивали, что в этот вечер бывало не часто. Через полчаса „мисс Булстрод“ сказала, что у нее разболелась голова и, пожалуй, ей лучше вернуться домой и лечь спать. Миссис Постуисл тоже нашла, что это будет самое благоразумное.
— Да уж, конечно, лучше, чем без дела шататься по улицам, — проворчал Джонни, притворяя за собой дверь своей спальни. — Завтра я должен добыть себе папирос, хотя бы для этого пришлось обокрасть ее кассу. Это что же такое? — Джонни на цыпочках подкрался к двери. — Черт побери! Заперла!
Джонни сел на кровать и принялся обдумывать свое положение. „Я, кажется, никогда не выпутаюсь из этой истории!.. — Он расшнуровал корсет. — Слава тебе господи! — прошептал он благочестиво, любуясь тем, как тело его постепенно принимает нормальные очертания. — Но, кажется, я успею привыкнуть к нему раньше, чем мне удастся от него избавиться“.
Ночью ему снились самые нелепые сны.
Весь следующий день — пятницу — Джонни оставался „мисс Булстрод“, надеясь, вопреки рассудку, что ему удастся вернуть себе свободу, ни в чем не сознавшись. Весь клуб Автолика, по-видимому, влюбился в него.
„Мне казалось, что я сам слабоват по части женского пола, — размышлял Джонни. — Но эти идиоты! Можно подумать, будто они никогда не видали женщины!“
Они являлись поодиночке и небольшими группами и изъявляли свои чувства. Даже миссис Постуисл, привыкшая все принимать спокойно и без рассуждений, на этот раз сказала Джеку Херрингу:
— Когда это вам надоест, вы меня предупредите.
— Как только мы разыщем ее брата, разумеется, мы тотчас же свезем ее к нему.
— А вы бы поискали его там, где его можно найти.
— Что вы хотите сказать? — удивился Джек.
— А ничего — то, что сказала.
Джек посмотрел на миссис Постуисл. Но лицо у нее было не из выразительных.
— Ну что — как у вас идет дело с почтовой конторой? — осведомился Джек.
— Почтовая контора для меня — большое подспорье, и я не забыла, что обязана этим вам.
— Полноте, я не к тому.
Они приносили подарки — недорогие, больше так, для памяти или в знак уважения: конфеты, букетики, флаконы духов: Сомервиллю „мисс Булстрод“ намекнула, что, если он действительно хочет доставить ей удовольствие, а не просто „заливает“ — за это жаргонное словечко она извинилась, выразив опасение, что позаимствовала его у брата, — то пусть бы он принес ей коробку папирос Мессани № 2. Сомервилль огорчился. Он, может быть, отстал от века, но… „Мисс Булстрод“ оборвала его на полуслове, подтвердив, что так оно и есть, а потом надулась и замолчала.
Юную гостью водили в Музей восковых фигур. Водили на самый верх Монумента. Водили в Тауэр. Вечером ее повели в Политехникум смотреть „Духа Питера“.
— Вот этим так весело, — говорили с изумлением и завистью другие туристы.
— Ну, барышне-то не видно, чтобы было очень весело, — возражали более наблюдательные.
— Да, она у них какая-то угрюмая, — соглашались дамы.
Стойкость, с какою „мисс Булстрод“ переносила таинственное исчезновение своего брата, повергала ее поклонников в изумление и восторг.
— Может, телеграфировать вашим родным в Дербишир? — предлагал Джек Херринг.
— Ради бога, не надо! — горячо протестовала „мисс Булстрод“, — они страшно перепугаются. Самое лучшее будет, если вы одолжите мне два соверена и дадите мне возможность вернуться домой.
— Ах нет, что вы! Вас, чего доброго, опять ограбят. Я поеду провожать вас.
Но „мисс Булстрод“ уже передумала:
— Может быть, Джонни завтра вернется. Он, вероятно, поехал погостить к кому-нибудь из знакомых.
— Ему не следовало этого делать, раз он знал, что вы приедете.
— Ну уж он всегда такой…
— Если б у меня была молодая и красивая сестренка…
— Ах, как вы мне надоели! Поговорим о чем-нибудь другом.
Джек Херринг, в особенности, выводил из терпения Джонни. Он, видимо, с первого взгляда был покорен красотой „мисс Булстрод“, и в начале это даже забавляло Джонни. В уединении своей девичьей светелки Джонни теперь горько корил себя за то, что своим кокетством поощрял ухаживания Джека. От восхищения Херринг быстро перешел к влюбленности и теперь смотрел совсем идиотом. Настолько, что, не будь Джонни так поглощен своими заботами, это могло бы показаться ему подозрительным. Но после всего случившегося он ничему уже не удивлялся. „Слава богу, — говорил он себе, гася свечу, — эта миссис Постуисл, кажется, надежная женщина“.
Читать дальше