Джером Джером - Пол Келвер

Братец Джордж — уже не такой тощий, как в былые времена — попросил меня вписать его в список гостей (сам он не мог — новенькие белые лайковые перчатки были ему явно велики) и сочувственно шепнул:

— Ничего, старик, не расстраивайся. В другой раз повезет.

Полненькая дамочка — я ее что-то не признал, должно быть, за то время, что мы не виделись, она успела располнеть — страшно боялась, что я ее совсем позабыл, и мне пришлось пылко убеждать ее в обратном. Она была весьма любезна и даже сказала, что я, по ее мнению, лучше всех других вместе взятых.

— Так я ей и сказала, — добавила полненькая (или располневшая) дамочка. — В сто раз лучше, но — увы!

Я рассыпался в благодарностях.

Кузен Джозеф — его я узнал сразу, слезящиеся глазки не давали ошибиться — уже не заливался соловьем, как во время оно.

— Не приведи тебя Господь, — сказал он, отведя меня в сторонку, — вляпаться в такую историю. Не советую.

— Ты что, женился? — спросил я.

— Я, как и всякий нормальный человек, люблю, когда шутят, — сказал Джозеф. — Но когда дело доходит до ведра с водой…

Мамаша напомнила гостям, что завтрак заказан на одиннадцать; это вызвало в публике заметное оживление, а у Джозефа вдруг отпала охота откровенничать.

— Ладно, еще увидимся, — пробормотал он и устремился к выходу.

Трапеза, которую мамаша Селларс окрестила «легким завтраком», должна была состояться в близлежащем ресторане. Я тронулся туда вместе с четой Гуттонов — не то чтобы я особенно искал их компании, просто дядя Гуттон крепко взял меня под руку и лишил свободы выбора.

— Ну-с, молодой человек, — начал дядя Гуттон — добродушно, но громогласно, когда мы, немного поотстав от толпы, вышли на улицу, — если вы намерены высказать мне все, что обо мне думаете, — не стесняйтесь, я возражать не стану. Может, вам удастся облегчить душу.

Я заверил его, что стесняться мне нечего, так как я думаю о нем только хорошее.

— Ну и отлично, — разочарованно сказал дядя Гуттон. — Если вы все забыли и всех простили, то и мне другого не остается. Вы никогда мне не нравились, что, должно быть, и заметили. Я Рози так и сказал: — Может, он и умнее, чем кажется на первый взгляд, а может, и глупее, что, впрочем, вряд ли. Но не вздумай связываться в этим молокососом, потом всю жизнь жалеть будешь.

Я был безмерно рад, что Рози послушалась его совета, о чем и сообщил ему.

— Приятно слышать, что вы со мной согласны, — он явно ничего не понимал. — Впрочем, если бы вы набросились на меня с кулаками, винить бы я вас не стал. Как бы то ни было, но держитесь вы молодцом. Вы все пережили; я ей так и говорил: не сахарный, авось, не растает. Это только в романах умирают от несчастной любви, хотя на первых порах и сильно желание сигануть с моста. Я и сам три раза влюблялся, — пояснил дядя Гуттон, — а потом женился на своей старухе.

Тетя Гуттон сказала, что нынешние молодые люди на редкость бесчувственны, не то что в их годы.

— Им не до чувств, — вступился за новое поколение дядя Гуттон. — На хлеб зарабатывать надо.

— Что до остального, — снисходительно добавил дядя Гуттон, — то я оказался неправ. Вы куда лучше, чем я полагал.

Я поблагодарил его за лестный отзыв, и при входе в ресторан мы крепко пожали друг другу руки.

Здесь нас уже ждал Миникин, Он сказал, что надолго ему отпроситься не удалось и пришлось выбирать между торжественной церемонией и праздничной трапезой. Были и другие, кого я не знал, — какие-то юные франты, должно быть, поклонники леди Ортензии, без которых она жить не могла, а также джентльмены посолиднее, по-видимому, коллеги мистера Клеппера: он служил в какой-то конторе в Сити. Всего гостей было человек двадцать.

Завтрак был накрыт в большом зале на втором этаже. Сбоку стоял столик, на котором были разложены подарки молодым. К каждой вещице был прикреплен ярлычок с именем дарителя. Был среди прочих подарков и мой; миссис Клеппер его еще не видела. Они с мамашей стали вертеть его, разглядывая со всех сторон.

— Настоящее серебро, — донесся до меня шепот мамаши Селларс. — Выложил, поди, фунтов десять, не меньше.

— Надеюсь, в хозяйстве пригодится, — сказал я. Мамаша Селларс оставила нас и поспешила к гостям, сгрудившимся в другом конце зала.

— Вам, наверное, кажется, что я ветреная кокетка и просто морочила вам голову, — сказала леди Ортензия.

— Не будем об этом, — ответил я. — Оба мы вели себя глупо.

— Это не совсем так, — не слушала меня леди Ортензия, — вы мне нравились. Я совсем не собиралась водить вас за нос. Мы, женщины, быстро усваиваем новый материал. Но вы не дали мне времени на подготовку домашнего задания.