Роальд Даль - Книготорговец

— Вы очень добры, — пробормотал Роберт Сэнди. — Ну ладно, хорошо. Только я чувствую себя очень неловко. — Он взял бриллиант и положил себе на ладонь, — В нашей семье никогда не было бриллиантов. Господи, как он прекрасен! Пожалуйста, передайте мою благодарность его величеству и скажите, что я буду хранить и беречь это сокровище.

— Вам не обязательно оставлять его у себя, — сказал принц. — Мой отец ничуть не обидится, если вы захотите продать его. Кто знает, может, однажды вам потребуются деньги на карманные расходы.

— Вряд ли я его продам, — покачал головой Роберт Сэнди, — Он такой красивый. Может быть, я закажу из него подвеску для жены.

— Чудесная идея, — улыбнулся принц, вставая со стула. — И, пожалуйста, помните о том, что я говорил вам раньше. В любое время вы и ваша жена будете желанными гостями в нашей стране. Отец с радостью примет вас обоих.

— Это очень любезно с его стороны, — поблагодарил хирург. — Я не забуду.

Когда принц ушел, он снова взял в руки бриллиант и с восхищением принялся его рассматривать. Он поражал своей красотой. Роберт Сэнди перекатывал его на ладони, и свет из окна, отражаясь в его гранях, вспыхивал голубым, розовым и золотым огнем. Он взглянул на часы, они показывали десять минут четвертого. У него появилась идея. Он позвонил своей секретарше и спросил, есть ли еще какие-нибудь неотложные дела. Если нет, то он пойдет домой.

— Ничего срочного. Все может подождать до понедельника, — ответила секретарша, почувствовав, что в кои-то веки одному из самых трудолюбивых работников лечебницы действительно понадобилось уйти пораньше.

— Я хотел бы заняться своими личными делами.

— Идите, мистер Сэнди, — сказала она. — Постарайтесь хорошенько отдохнуть за выходные. Увидимся в понедельник.

На больничной автостоянке Роберт Сэнди снял цепь со своего велосипеда, сел на него и поехал по направлению к Вудсток-Роуд; Он до сих пор, если позволяла погода, каждый день ездил на работу на велосипеде и тем самым убивал двух зайцев: поддерживал себя в форме, а машиной могла пользоваться жена. В этом не было ничего странного — половина населения Оксфорда ездила на велосипедах. Он повернул на Вудсток-роуд и направился к главной улице под названием Хай. Там держал магазин единственный хороший ювелир в городе. „Г.Ф.Голд“ гласила вывеска в витрине и над входом, и почти все знали, что „Г“ означает Гарри. Магазин Гарри Голда стоял здесь с незапамятных времен, но Роберт заходил внутрь лишь однажды, много лет назад, когда покупал дочери небольшой браслет в подарок к конфирмации.

Он оставил велосипед у дверей магазина и вошел внутрь. Женщина за прилавком предложила ему свою помощь.

— Мистер Голд здесь? — спросил Роберт Сэнди.

— Здесь.

— Если можно, я хотел бы поговорить с ним лично. Меня зовут Сэнди.

— Подождите минутку, пожалуйста. — Женщина скрылась в глубине магазина, но секунд через тридцать вернулась. — Пройдите сюда, пожалуйста.

Роберт Сэнди вошел в большой неуютный кабинет, где за огромным столом сидел маленький, довольно старый человек, с седой козлиной бородкой и в очках в стальной оправе. Он поднялся навстречу Роберту.

— Мистер Голд, меня зовут Роберт Сэнди. Я хирург в Радклиффской больнице. Надеюсь, вы сумеете мне помочь.

— Постараюсь, мистер Сэнди. Садитесь, пожалуйста.

— Произошла довольно странная история, — начал Роберт Сэнди. — Недавно я оперировал одного принца Саудовской Аравии, студента третьего курса в колледже Магдалины. Он попал в автомобильную катастрофу. И теперь он подарил мне, вернее, его отец подарил мне настоящий, изумительной красоты бриллиант.

— Боже правый, — воскликнул мистер Голд. — Как интересно.

— Я не хотел принимать его, но мне его всучили чуть ли не силой.

— И вы хотите, чтобы я взглянул на него?

— Да. Видите ли, я не имею ни малейшего представления, сколько он может стоить — пятьсот фунтов или пять тысяч. Полагаю, мне следует хотя бы приблизительно знать его стоимость.

— Вы, безусловно, правы, — поддержал его Гарри Голд, — и я с радостью помогу вам. Врачи Радклиффа неоднократно помогали мне.

Роберт Сэнди достал из кармана черный мешочек и положил на стол. Гарри Голд развязал шнурок и вытряхнул бриллиант на руку. В тот же момент, когда камень упал на его ладонь, старик оцепенел. Он застыл на месте, глядя на сверкающее в своей руке пламя. Потом медленно встал, подошел к окну и поднес камень к свету. Повернул его одним пальцем. Он не произносил ни слова, его лицо оставалось бесстрастным. Все так же держа бриллиант на ладони, он вернулся к столу и достал из ящика чистый лист белой бумаги. Он согнул лист и положил бриллиант в сгиб. Затем снова вернулся к окну и долго рассматривал камень, лежащий в сгибе бумаги.