Павел Крусанов - Бом – Бом

Весной голодного 1919 мать вместе со мной, братом и бабушкой (помню её скромные ситцевые платья и руки, теребящие старую шаль) уехала в деревню Сторожиха, что находилась неподалёку от сгоревшего хутора Побудкино – там, в Сторожихе, жила не то какая-то дальняя родня отца, не то его друзья детст ва. Приняли нас в деревне с дорогой душой, и мы прожи ли там безвыездно до осени 1922, после чего снова вернулись в Петроград, где мать начала преподавать французский язык на курсах красных командиров. То гда же, на этих курсах, она познакомилась со Степа ном Григорьевичем Озарчуком, командиром Красной Армии, ставшим вскоре моим отчимом.

Несмотря на возвращение в город, с семьёй, при ютившей нас в Сторожихе, где над нашим с братом детством орали петухи, мы по-прежнему поддержи вали добрые отношения, и мать каждое лето отправ ляла меня и Антона туда на школьные каникулы.

В июне 1929 в Ступине – соседнем со Сторожихой селе – базировалась фольклорно-этнографическая экспедиция Академии наук, которой руководил Дементий Иванович Чапов, любитель злой махры, кон сультант и специалист широкого профиля. Во исполнение наказа тов. Калинина, возвестившего в своей речи, посвящённой 200-летнему юбилею Академии на ук, что теперь она становится не только Россий ской, а Общесоюзной и должна поэтому сконцентри ровать в себе творчество всех народов, населяющих наш Союз, экспедиция эта обнаружила в здешней ча щобе живого представителя народности мохоядь, ко торая считалась исчезнувшей с лица земли ещё во времена царизма в середине XIX столетия. Тогда это замечательное открытие широко освещалось в газе тах, поскольку братство народов Союза ССР и успе хи партии в национальной политике по-прежнему в немалой степени являлись насущной темой дня. Мы с братом, как и остальная детвора из Сторожихи, этого гудящего, простого и лучезарного мира, чуть не ежедневно бегали смотреть на живого, мохоядина, благо зрелище того стоило – в волосах его росли осока и мох, ступни были широкими и плоскими, как ласты тюленя, а зубы походили на булыжники и тёрли пи щу, точно жернова. Впоследствии, при транспорти ровке мохоядина в Ленинград, он умер, отравившись макаронами по-флотски, т. к. повар вагона-рестора на, гостеприимно решивший угостить необыкновен ного представителя редкостного племени, не знал, что тот приспособлен питаться только расти тельной пищей (подробнее см. материалы экспеди ции, опубликованные в одном из выпусков «Трудов Ар хива» при Академии наук СССР). Тем не менее факту обнаружения представителя народности мохоядь я обязан знакомством с тов. Чаповым, который, как выяснилось, оказался бывшим сослуживцем моего по койного деда по матери С. Р. Усольского и в дальней шем значительным образом повлиял на мою судьбу.

В 1933, по достижении восемнадцатилетнего воз раста, я по примеру отчима решил стать красным командиром и, вступив в комсомол, определился в воен ную школу, которую, в свою очередь, мне порекомендо вал тов. Чапов, за что ему огромное комсомольское спасибо; брат же мой, Антон, пошёл учиться на агро нома. Сам тов. Чапов работал в рекомендованной мне школе консультантом и одновременно вёл спецкурс «Революционная трансформация действительности и коммунистическое преображение мира», где много внимания уделял умению безошибочно выбрать лозунг текущего момента, а также искусству составления паролей и технике сложения праздничных речёвок. По его спецкурсу я был лучшим и, в силу особого (по мнению преподавателей) устройства моего внутрен него слуха, единственный среди курсантов смог сло жить, а также фонетически и мелодически безупреч но организовать несколько актифрафор (активных фразеологических форм), которые прошли соответ ствующие практические испытания, и теперь три из них включены в надлежащие учебные пособия. Вот эти актифрафоры:

1. Где луг был трав, там стог стоит.

2. Вчера я почему-то оказался в Пятигорске.

3. Многие ли могут отдать 300 у. е. за день ак тивного отдыха?

Но лично я считаю, что причина моих успехов крылась вовсе не в каком-то особенном устройстве моего внутреннего слуха (тов. Чапов называл его «тре тьим ухом»), а в непрестанной заботе партии и лич но тов. Сталина о советской молодёжи, а также в моей повседневной, ни на миг не гаснущей вере: на све те есть чёрное знамя и красное знамя, и красное зна мя – нам нести.