Уильям Моэм - Собрание сочинений в пяти томах. Том первый. Бремя страстей человеческих. Роман

— А вы думаете, его устроит только что испеченный врач? У меня ведь нет опыта.

— Пусть радуется, что хоть вас заполучил,— уклончиво сказал секретарь.

Филип недолго раздумывал. Ему нечего было делать ближайшие несколько недель, и он был рад возможности немножко подработать. Эти деньги он отложит на поездку в Испанию, куда он обещал себе поехать после окончания ординатуры в больнице св. Луки, а если не устроится там, то в какой-нибудь другой больнице.

— Ладно. Поеду.

— Но имейте в виду: ехать надо сегодня же. Вас это устраивает? В таком случае я немедленно пошлю телеграмму.

Филипу хотелось несколько дней отдохнуть, но Ательни он уже повидал накануне (он сразу же забежал к ним, чтобы поделиться своей радостью), и в общем отъезду ничто не препятствовало. Багажа у него было немного. Вечером, в начале восьмого, он сошел с поезда в Фарнли и взял извозчика до дома доктора Саута. Это было приземистое оштукатуренное здание, увитое диким виноградом. Его ввели в приемную. За письменным столом сидел старик. Он не встал и не заговорил с Филипом, а только молча уставился на него. Филип растерялся.

— Вы, наверно, ждете меня,— сказал он.— Секретарь института при больнице святого Луки утром послал вам телеграмму.

— Я на полчаса задержал обед. Хотите умыться?

— Хочу.

Чудаковатые манеры доктора Саута его рассмешили. Старик встал, и Филип увидел, что это — худой человек среднего роста, с коротко остриженными седыми волосами и большим ртом; губы у него были до того плотно сжаты, что казалось, будто их совсем нет, щеки гладко выбриты; небольшие белые бакенбарды делали его лицо с тяжелым подбородком еще более квадратным. На нем были коричневый шерстяной костюм и белый галстук. Платье висело, словно с чужого плеча. По внешности доктор напоминал почтенного фермера середины девятнадцатого века. Он отворил дверь.

— Вот столовая,— показал он на дверь напротив.— Ваша спальня — первая дверь на верхней площадке. Спускайтесь, как только будете готовы.

Во время обеда Филип заметил, что доктор Саут его разглядывает, но говорит мало и, по-видимому, не хочет, чтобы ассистент занимал его беседой.

— Когда вы получили диплом? — спросил он внезапно.

— Вчера.

— Вы учились в университете?

— Нет.

— В прошлом году мой помощник уехал в отпуск, и мне прислали одного из этих университетских голубчиков. Я просил, чтобы этого больше не было. Уж больно они капризные, эти господа хорошие.

Снова наступило молчание. Обед был простой, но вкусный. Филип сохранял солидный вид, но в душе не помнил себя от волнения. Ему страшно льстило, что он приглашен как locum tenens; он чувствовал себя совсем взрослым; его ни с того ни с сего разбирал идиотский смех, и, чем больше важности он старался напустить на себя, тем больше ему хотелось ухмыльнуться.

Но доктор Саут снова прервал его мысли:

— Сколько вам лет?

— Около тридцати.

— Как же так вышло, что вы только что получили диплом?

— Я начал заниматься медициной, когда мне было двадцать три, но на два года прерывал учение.

— Почему?

— Не было денег.

Доктор Саут как-то странно на него взглянул, и за столом снова воцарилось молчание. Когда обед был окончен, доктор встал из-за стола.

— Вы себе представляете, какая здесь у меня практика?

— Нет.

— Главным образом рыбаки и их семьи. На мне тут профсоюзная больница моряков. Прежде я был один, но с тех пор как наш городок пытаются превратить в модный курорт, на горе́ открыл практику еще один врач, и зажиточные люди ходят к нему. У меня остались те, кто не может платить.

Филип понял, что соперник был больным местом старика.

— Я ведь уже говорил, что у меня нет опыта,— сказал Филип.

— Да, все вы ничего не знаете!

С этими словами он вышел из комнаты и оставил Филипа одного. Вошла служанка, чтобы убрать со стола, и сообщила Филипу, что доктор Саут принимает больных от шести до семи. Работа на этот день была кончена. Филип принес из своей комнаты книгу, закурил трубку и уселся читать. Он получал от этого огромное удовольствие — ведь последние несколько месяцев он не брал в руки ничего, кроме книг по медицине. В десять часов пришел доктор Саут. Филип любил сидеть, задрав ноги, и пододвинул к себе для этого стул.

— Вы, я вижу, умеете удобно устраиваться,— заметил доктор Саут так угрюмо, что Филип непременно бы расстроился, не будь он в таком хорошем настроении.

Глаза у Филипа насмешливо блеснули.

— А вам это неприятно?