Франц Кафка: Русский рассказ

Чтобы обезопасить избу от этих крыс, я заткнул все дыры соломой и паклей и каждое утро проверял землю вокруг. Я также намеревался покрыть досками пол хижины из утрамбованной земли, что также было бы не лишним в холода. Один крестьянин из соседней деревни по имени Екоц давно обещал мне принести для этих целей хороших просушенных досок, я много раз принимал его у себя в счет этого обещания, да он и не заставлял себя долго ждать, а приходил каждые 14 дней, иногда отправлял по железной дороге посылки, но досок не приносил. Он придумывал разные отговорки, чаще всего, что он слишком стар, чтобы тащить такой груз, и что его сын, который принесет доски, как раз теперь занят работой в поле. Екоцу, по его словам, и это было похоже на правду, было больше 70 лет, но он был высоким, еще очень сильным мужчиной. Кроме того, он все время менял историю и в другой раз говорил о том, как трудно достать такие длинные доски, какие мне были нужны. Я не настаивал, доски мне были нужны не срочно, Екоц сам навел меня на мысль покрыть пол, может быть, это было вовсе не так уж и нужно, короче говоря, я спокойно мог выслушивать ложь старика. Я обыкновенно приветствовал его: «Доски, Екоц!» Он тут же начинал лепетать извинения, называл меня инспектором или капитаном, или даже телеграфистом, он обещал мне не только скоро принести доски, но и, с помощью своего сына и нескольких соседей разобрать всю мою избу и вместо нее построить настоящий дом. Я слушал пока не уставал и не выставлял его за дверь. Но даже в дверях, чтобы выпросить прощения, он поднимал свои будто бы слабые руки, которыми на самом деле мог раздавить взрослого мужчину. Я знал, почему он не приносил доски, он думал, что когда будет приближаться зима, доски мне будут нужнее и я заплачу за них больше, кроме того, пока не было досок, он значил для меня больше. Разумеется, он был неглуп и знал, что мне известны его мотивы, но видел преимущество в том, что я не использую эти знания, и берег его.

Однако все свои меры, чтобы защитить избу от этих зверей и подготовиться к зиме, я был вынужден прекратить, когда я — приближался к концу первый квартал моей службы — серьезно заболел. В течение многих лет до этого все болезни, даже легкие недомогания, обходили меня стороной, на этот раз я заболел. Все началось с сильного кашля. На расстоянии около двух часов пути от станции был небольшой ручей, из которого я в бочке обычно возил запас воды на своей тачке. Я также часто купался в нем и кашель был результатом этого. Приступы кашля были такими сильными, что во время кашля я сгибался пополам, я думал, что не смогу противостоять кашлю, если не скорчусь и таким образом не соберу все силы. Я думал, кашель отпугнет рабочих с поезда, но он был им знаком, они называли его волчьим кашлем. С тех пор мне казалось, что я слышу в кашле вой. Я сидел на лавке перед избой и воем приветствовал поезд, воем же сопровождал его отправление. По ночам я не ложился, а стоял на лежаке на коленях и прижимался лицом к шкурам, чтобы хотя бы не слышать воя. Я напряженно ждал, что разрыв какого-нибудь важного кровеносного сосуда положит всему этому конец. Но ничего подобного не происходило, а через несколько дней кашель и вовсе прошел. Но жар остался и никак не проходил.

Этот жар обессилил меня, я больше не мог бороться с ним, случалось даже, что у меня на лбу ни с того ни с сего выступал пот, все тело охватывала дрожь и мне необходимо было лечь, где бы я ни был, и ждать, пока восстановятся силы.