Сосэки Нацумэ - САНСИРО

— А, входите, входите!

Тот, что сидел на нём, тоже оглянулся и обратился к Хироте:

— Прошу прощения, сэнсэй, попробуйте, пожалуйста, встать.

Складывалось впечатление, будто мужчина завёл руку Хироты назад и коленом прижал её в локтевом суставе. Хирота ответил, что встать никак не может. Тогда мужчина поднялся, расправил складки хакама и сел в строгой позе. Это был представительный, солидного вида человек. Хирота встал и произнёс:

— Вот это да!

— Когда применяют такой приём, сопротивляться опасно, могут руку сломать.

Из их разговора Сансиро наконец понял, что они делала до его прихода.

— Я слышал, вы больны, но вам, я полагаю, уже лучше?

— Да, лучше.

Сансиро развернул пакет и положил содержимое перед Хиротой и его гостем.

— Вот, принёс вам хурмы.

Хирота пошёл в кабинет за ножом для фруктов. Сансиро сходил на кухню за кухонным ножом, и все трое принялись есть. Хирота и его гость оживлённо обсуждали дела средней школы в провинции. Из-за житейских невзгод и всяких неурядиц, рассказывал гость, просто невозможно долго работать на одном месте. Ему, например, приходилось, кроме своего предмета, преподавать ещё дзюдо [59] Дзюдо — японская борьба вольного стиля и система самозащиты. , а один его коллега до того беден, что ходит в гэта до тех пор, покуда они совсем не износятся, меняя лишь ремешки; и уж если вышел в отставку, найти работу почти невозможно, поэтому он вынужден временно отправить жену к родителям… Темы казались неисчерпаемыми.

Выплёвывая косточки, Сансиро смотрел на этого человека и всё больше проникался к нему жалостью. Как не похож он на Сансиро, как будто принадлежит к другой расе. «Хорошо бы снова стать студентом, — то и дело повторял он, — ничего нет приятнее студенческой жизни». Эти слова навели Сансиро на мысль о том, что ему, собственно, осталось быть студентом каких-нибудь два-три года, и настроение у него сейчас уже далеко не такое безоблачное, как в те времена, когда они с Ёдзиро ели гречневую лапшу.

Хирота пошёл в кабинет и вернулся оттуда с книгой в тёмно-красной обложке, покрытой на обрезе пылью.

— Вот «Хайдриотафия» [60] «Хайдриотафия» — книга английского врача и писателя Томаса Брауна (1605–1682). , о которой я вам недавно говорил. Полистайте, скуки ради.

Сансиро поблагодарил и взял книгу. «Уход в небытие — явление постоянное и естественное, и не следует задаваться вопросом о том, достойны люди вечности или не достойны». Эта фраза бросилась Сансиро в глаза, как только он открыл книгу. Хирота между тем продолжал беседовать с бакалавром дзюдо. То, что рассказывал бакалавр, несомненно, вызывало сочувствие к учителям средней школы, но наибольшего сочувствия, как явствовало из слов бакалавра, заслуживал он сам. В нынешний век в цене только факты, о чувствах никто и не думает. И с этим ничего не поделаешь: жизнь до того трудна, что не до чувств. Почитайте газеты, и вы увидите, что девять из десяти заметок на социальные темы имеют поистине трагическое содержание. Но для нас это просто информация, и мы не принимаем её близко к сердцу. Как-то из кратенького сообщения под заголовком «Погибло свыше десяти человек» я узнал адрес, возраст и причину насильственной смерти этих несчастных, каждому была выделена строчка петитом. Предел лаконичности и ясности. Или такая рубрика: «Кражи». Здесь сразу узнаёшь, кого и какие воры обобрали. Чрезвычайно удобно. В жизни многое, я полагаю, построено на таком принципе. К примеру, отставка. Для ушедшего в отставку это, возможно, событие, близкое к трагедии, в то время как у окружающих оно не вызовет сколько-нибудь сильных эмоций. К этому надо быть готовым и поступать соответственно.

— Разумеется, при таком количестве свободного времени, как у вас, сэнсэй, можно позволить себе эмоции, — с самым серьёзным видом сказал мастер дзюдо и тут же расхохотался. Вслед за ним рассмеялись Хирота с Сансиро. Судя по всему, гость уходить не собирался, а Сансиро, захватив книгу, которую ему дал Хирота, через кухню вышел на улицу.

«Не сгнить в могиле, жить в памяти грядущих поколений, увековечить своё имя, возродиться в будущем — вот чего жаждет человечество с древних времён. Ибо исполнение всех этих желаний — прямая дорога в рай. Однако для истинно верующего желания эти — суета сует. Ведь возродиться — значит снова стать самим собой. А это никак не связано ни с желанием, ни с надеждой, это непреложная истина, которую дано познать истинно верующему. И не всё ли равно — лежать в могиле св. Иннокентия [61] Имеется в виду папа римский Иннокентий III (1160–1216). или быть погребённым в песках Египта. Главное, радоваться собственной вечности — будь то в тесной могиле размером в шесть футов или в гробнице Адриана [62] Римский император Адриан Публий Элий (76-138) ещё при жизни построил свою усыпальницу. . Смирись и будь готов к тому, что тебя ждёт».