Иоганн Гете - Рейнеке-лис

«Ах ты подлая обманщица (так он называл дыру)! Когда я был голоден, ты меня пропустила, а теперь, когда я наелся, не пускаешь!..»

Я между тем ворвался в дом к попу, который преспокойно сидел за обедом. Перед ним стояло блюдо с еще горячим жареным петухом. Я схватил петуха и выскочил за дверь. Поп закричал не своим голосом, кинулся было за мной, да зацепился за стул и опрокинул стол со всей снедью, что была на нем.

«Бегите, ловите, колите!..» — завопил он, но тут же поскользнулся в луже супа и шлепнулся в нее.

На крик сбежались люди, а поп продолжал орать как полоумный:

«Что за наглый вор! Стащил жаркое! Прямо со стола!..»

Разъяренные люди кинулись за мной в погоню. Я мчусь впереди, добегаю уже до амбара и роняю петуха: мне стало не под силу его держать — был слишком тяжел. Толпа потеряла меня из виду, но, увы, какую добычу я потерял!

Подоспевший поп, поднимая петуха с земли, заметил в амбаре волка.

«Люди! Сюда! Не зевайте! Еще один грабитель попался нам в руки! — кричал священник. — Если он улизнет, мы станем посмешищем для всего нашего края!..»

Тут на волка посыпался град ударов, пока несчастный не потерял сознание и не рухнул на землю. За всю свою жизнь этот неудачник не терпел таких побоев. Ну и картина была бы, если бы какой-нибудь художник изобразил, как растяпа Изергим уплатил священнику за ветчину и за сало!

Крестьяне вытащили его из амбара и, считая подохшим, выбросили на свалку. Сколько времени он там провалялся, как пришел в себя и как ему удалось выбраться оттуда, не знаю.

И все-таки даже потом, спустя год, волк клялся мне в своей вечной дружбе. Эта вечная дружба продолжалась, правда, недолго. А зачем она ему понадобилась, не трудно было смекнуть: он мечтал хоть раз в жизни поесть вволю свежей курятинки. А я, чтобы позлее над ним наглумиться, взялся проводить его на один чердак. «Средняя балка, — сказал я ему, — служит насестом петуху и семи жирным курам».

Ночью вышли мы, идем. Чуть пробило полночь — пришли. Я знал, что окно чердака закрывается ставнем. Днем его поднимали и подпирали легкой планкой, а на ночь планку отставляли, и ставень опускался. Но я знал, что в этот час ставень был еще поднят.

Я притворился, что влезаю первым, но тут же отстранился, якобы из вежливости пропуская дядюшку волка вперед.

«Смелее! — сказал я. — Если хотите хорошей добычи, не зевайте! Куры здесь откормленные!»

Волк осторожно влез на балку, пошарил по сторонам и раздраженно проворчал:

«Вы меня привели не туда! Здесь и перышка куриного не найти!»

А я отвечаю:

«Тех кур, что сидели поближе, я уже успел похватать. Остальные садятся подальше от окна. Будьте спокойны и потихоньку, полегоньку двигайтесь дальше…»

Пропустив Изергима, я незаметно пятился назад, к окну. Выскочив наружу, я дернул подпорку — ставень с шумом захлопнулся, а волк так затрясся от испуга, что грохнулся с узкой балки на пол.

Во дворе горел костер, вокруг которого, подремывая, сидели люди. От шума они проснулись.

«Что это там упало в окно чердака?» — закричали они в испуге, засветили фонарь и бросились на чердак. Обнаружив забившегося в угол волка, они стали его беспощадно дубасить. Как только жив он остался после такого щедрого угощения!

Признаюсь вам также, — продолжал лис, — что и волчице Гирмунде я сделал немало гадостей. Хватит ей позора на всю жизнь!

Теперь, племянник, я открыл вам все, что только могла припомнить моя совесть, что тяготило мою душу. Дайте же мне, служитель бога, отпущение грехов! Я готов принять самое строгое наказание…

Барсук Гримбарт знал толк в церковных делах. Сорвав по пути прутик, он передал его лису и сказал:

— Этим прутиком, дядя, трижды похлещите себя по спине, потом положите прутик на землю, трижды перепрыгните через него и благоговейно трижды его поцелуйте. Тогда я отпущу вам все ваши грехи и во имя господа бога прощу вам все, что вы совершили. Но свое исправление, дядя, вам нужно доказать добрыми делами. Ходите в церковь, усердно молитесь, соблюдайте все постные дни, раздавайте щедро милостыню. Поклянитесь отречься от беспутной жизни, грабежа, воровства, предательства, обмана и всяких пакостей. Если вы будете все это выполнять, то заслужите милость божию.

— Выполню! — воскликнул Рейнеке. — Клянусь вам!

На этом исповедь кончилась, и набожный Гримбарт с грешником Рейнеке продолжали свой путь ко двору короля. Вскоре вдали показался женский монастырь. Монахини в нем не только служили богу, но и содержали во дворе множество кур, петухов и индюшек, бегавших в поисках корма и за монастырские стены. Рейнеке частенько сюда наведывался и сейчас предложил барсуку: