Иоганн Гете - Рейнеке-лис

— Честь и хвала вам, — заметил Гримбарт. — Это большая радость, когда дети вырастают такими, какими их желают видеть родители, и с детства стараются им помогать.

После ужина все отправились спать и отлично уснули на свежем сене. Впрочем, Рейнеке от страха долго не мог уснуть. До самого утра он томился в раздумьях. Утром он сказал жене:

— Не волнуйся: я обещал Гримбарту пойти вместе с ним ко двору. Сиди себе спокойно дома. Что бы ни болтали про меня, ничему плохому не верь и охраняй замок. Вот увидишь, все будет как нельзя лучше.

— Удивляюсь, — сказала госпожа Эрмелина, — как вы решились снова пойти ко двору, где вас так не любят?

— Конечно, — откликнулся Рейнеке, — там шутками не пахло. Но, как известно, под солнцем всяко случается: то уже держал в руках, то — ах! — все пыль и прах! Лучше уж я пойду — есть у меня там кое-какие дела. Не волнуйся, душенька. Постараюсь скоро вернуться. Запомни же мои наставления, будь умницей!..

Когда на следующий день Рейнеке и Гримбарт шагали по привольной широкой степи, направляясь ко двору короля, лис вдруг воскликнул с веселым задором:

— Чует мое сердце, что и на этот раз все обойдется отлично! Однако, мой милый племянник, с тех пор как я исповедовался перед вами, я опять много грешил. Мне нужно снова открыть перед вами душу. Вот послушайте. Я ухитрился получить котомку из куска шкуры медведя Брауна, которую содрали с него по приказу самой королевы. С ее же согласия с ног волка и волчицы стянули для меня по паре сапожек. Все это я хитростью добыл. Я очень ловко одурачил короля: сочинил ему сказочку про сокровища, а он и поверил! Я убил бедного зайца Лямпе и свалил это преступление на невинного барана Бэллина, и тот стал жертвою королевской ярости. Кролика я тоже хватил когтями — чуть совсем не прикончил. И до чего же досадно мне было, что он убежал! Жалоба ворона тоже не выдумка: жену его Шарфенебочку я действительно уплел. Все это было уже после моей исповеди перед вами. Но об этом я тогда позабыл рассказать и непременно должен теперь в этом признаться, потому что носить такое на совести мне неприятно.

Однажды я и волк Изергим шли куда-то по своим делам и увидели в поле кобылу с жеребенком. Изергим, как всегда, был очень голоден и попросил меня:

«Узнайте-ка, не согласится ли кобыла продать мне жеребенка и сколько бы она за него взяла?»

«Ладно», — отвечаю ему. Прошел к лошади и выкинул такую шуточку. «Госпожа кобыла, — говорю вежливо, — жеребеночек этот, как видно, ваш собственный? Простите за любопытство, а не продается ли он?»

«Что же, — отвечает она, — я, пожалуй, уступлю его за хорошую цену. Эту цену, любезный, вы можете прочесть сами: она обозначена у меня под задним правым копытом».

Я сразу смекнул, что это значит, и говорю:

«Признаюсь я вам, что я мало успел и в чтении и в письме. Да и ребеночка вашего я приглядел не для себя. Это мой друг Изергим хочет его приобрести, но постеснялся спросить вас об этом».

«Пусть, — отвечает кобыла, — он сам придет. Тогда мы договоримся о цене».

Я ушел и рассказал волку, что кобыла согласна продать жеребенка и что цена обозначена у нее на правом заднем копыте.

«К моему огорчению, — добавил я, — я не смог ее прочесть, потому что ни читать, ни писать меня не учили. Вы знаете, как часто приходится мне страдать из-за моей неграмотности. Так что придется вам выяснить цену самому. Авось вы разберете, что у нее там написано…»

«Было бы странно, — ответил мне волк с гордым видом, — если б я не разобрал! Я знаю немецкий, латынь, итальянский и даже французский языки! Ведь когда-то я учился в университете у знаменитых ученых и сам имею ученое звание. Я разберусь в любом документе не хуже, чем в собственном имени! Не беспокойтесь — мордой в грязь я не ударю!»

Подошел он к госпоже кобыле и спрашивает, по своему обыкновению, очень грубо:

«Эй, вы, послушайте! Сколько стоит ваш жеребенок? Но только без лишнего!»

«Извольте, почтенный, — отвечает она, — прочесть цену у меня под правым задним копытом».

«Так покажите мне ее!» — проворчал нетерпеливо волк, а кобыла ему:

«Смотрите!»

Подняла она из травы ножку, а на ножке у нее — новенькая подкова, на шести шипах! Кобыла ни на волос не промахнулась — лягнула волка в самую голову! Волк, оглушенный ударом, упал как убитый, а лошадь ускакала прочь, и жеребенок за ней.