Теодор Поуис - Притчи

В целом мире никто не думал так много о свадьбах, как мисс Эстер Гиббс. Она жила в маленьком домике в Мэддере, содержа его в такой чистоте и опрятности, что всякая вещь была всегда на своем месте, и нигде нельзя было найти ни единого пятнышка этой ужасной пыли.

Уже в детстве у Эстер Гиббс обнаружился весьма причудливый склад ума. Этот ум, помещавшийся где-то под темными ее волосами — каждый локон которых был уложен, как надо, — всегда следовал самыми странными изгибами за всеми тайнами марьяжа.

Однако вскоре Эстер обнаружила — даром что она продолжала свои смелые естественнонаучные наблюдения и подмечала поведение мужчин, зверей и птиц, — что ничего особенно странного или чудного не происходит. Ей бы хотелось, чтобы в мире происходили куда более странные бракосочетания, чем те, которые она видела или о которых слышала в Мэддере. Ей нужно было нечто большее, чем обыкновенная мэддерская жизнь, — какие-то события вроде того, о каком ей довелось когда-то прочесть в книге басен, когда мышь пожелала сочетаться законным браком с львицей, которая, желая свидеться до свадьбы со своим маленьким возлюбленным, случайно раздавила его лапой.

Деревня Мэддер, где Эстер жила с самого детства, лежала где-то в миле от моря. Родители Эстер, люди работящие и заботливые, у которых она была единственным ребенком, обожали ее, и когда настал их срок умирать — как настает он для всех, — они оставили Эстер свой собственный маленький домик и небольшую сумму денег, посредством чего она приобрела ренту и зажила без забот.

В детстве, хоть родители очень ее любили, Эстер не уставала неприятно удивлять их и даже поражать. Ибо иногда она, будучи еще совсем маленькой, уходила прочь от дома, забредая даже на дальнюю дикую вересковую пустошь, где ее и находили — ибо Эстер часто видели идущей в том направлении — безутешные родители.

Не сумев ее найти с первого раза, они просили соседей помочь им в поисках и поведывали им в слезах, что, выходя из двери и аккуратно закрывая ее за собой, Эстер говорила только, что приглашена на свадьбу. Часто поиски их затягивались на весь долгий летний день, до самой темноты, и под конец ее обнаруживали в самой удаленной части вересковой пустоши, в желтом ракитнике, где она, сидя на корточках, пыталась привить гадюке надлежащую страсть к маленькой голубой бабочке, поднося ее к змее, чтобы та поскорее влюбилась.

Но хоть Эстер и желала, чтобы совершилось как можно больше необычных браков, сама она, будучи пяти лет от роду, решила, что останется девственной после того, как однажды заглянула на скотный двор узнать, что там происходит, И однажды утром, когда майские цветы покрыли изгороди, и ей исполнилось шестнадцать, она весьма решительно оповестила родителей, что брак — не для нее.

— Все должны вступать в брак и все могут вступать в брак, — воскликнула Эстер, — только не я. Старуха Бесс, похожая на кадку, может выйти замуж за дурачка Тома, высокого и тощего, как жердь. Мистер Такер (пастор) может взять в жены жестянку с табаком, которую он держит под каминной полкой, но подобные вещи не для меня; я просто любопытствующий свидетель.

Мистер Гиббс громко расхохотался этим словам, однако мать Эстер, которая в молодости больше думала о собственном замужестве, чем о чужих свадьбах, легонько вздохнула и взглянула на дочь с состраданием, словно опасаясь, что ту обуревают чувства, не совсем подходящие для молодой женщины ее нежного возраста.

Однако вскоре бедной матери пришлось услышать от Эстер замечания еще более ужасные, чем простое заявление о том, что она никогда не выйдет замуж. Одним славным июньским деньком, когда даже бедная тощая корова чувствовала солнечное тепло всей своей шкурой, по дороге в церковь Эстер неожиданно воскликнула:

— Милая мама, все браки между мужчинами и женщинами невероятно глупы. Нет ничего увлекательного в том, чтобы вступить в брак с чем-то, что похоже на тебя самого. Естественная разница между мужчиной и женщиной — скучная материя и не заслуживает серьезного внимания. Я наблюдала за разными существами, и все, чем они занимаются во время спаривания, настолько просто и легко, что напрочь лишено всякой способности удивлять. Весь роман, начиная с ухаживания и кончая объятьями, совершенно банален. Мои ручные кролики, твари крайне глупые, в самом раннем возрасте открыли для себя это дело и нашли его чрезвычайно скучным. Им бы в голову не пришло ничего такого, если бы они не были заперты в темной тесной клетке так близко друг к другу. Никакого настоящего удовольствия или наслаждения невозможно получить от совместных действий, которые настолько просты. Человеческие существа изо всех сил пытались украсить препятствиями путь к этому чересчур легкому развлечению, чтобы возбудить к нему хотя бы какой-то интерес. Но эти препятствия — страх, скромность и тому подобное — всего лишь произвольные помехи, которыми пользуются старики и родители, боясь, что иначе вокруг вскорости будут кишеть нежеланные дети.