Иоганн Гете - Избирательное сродство

— Пойдем, — сказал Эдуард, — мы сейчас же это устроим, а распорядиться подробнее успеем и потом.

Они зашли к хозяину гостиницы и к старикам-супругам, — и все было решено.

— Мне совершенно ясно, — сказал Эдуард капитану на обратном пути к замку, — что в мире все зависит от удачной мысли и твердости в решении. Так, например, ты сделал весьма верное замечание по поводу разбивки парка, предпринятой моей женой, и указал мне путь к новым улучшениям, и я, не скрою, тотчас же ей об этом сообщил.

— Я так и догадывался, — ответил капитан, — но не одобряю тебя. Ты только сбил ее с толку. Она бросила все начатое, а с нами все равно не согласится; ведь она избегает говорить об этом и больше не приглашает нас в свою хижину, а между тем сама не раз подымалась туда с Оттилией.

— Это, — возразил Эдуард, — не должно нас пугать. Если я убедился в том, что можно и необходимо сделать нечто хорошее, я не нахожу покоя, пока это не будет сделано. Ведь обычно нам хватает уменья только на начало. Давай почитаем во время наших вечерних бесед описания английских парков, посмотрим гравюры к ним, потом займемся картой имения, которую ты составил, сперва надо коснуться этой темы в форме вопроса и как бы в шутку; затем вес само собой обретет серьезный характер.

Итак, были извлечены книги, сперва дающие план местности и вид ее в первоначальном, нетронутом природном состоянии, а на других листах произведенные изменения — плоды искусства пользоваться благами природы и приумножать их. Отсюда же легко было перейти и к собственным владениям, к их окрестностям и к тому, что здесь можно было бы предпринять.

Карта, составленная капитаном, давала теперь повод для приятных занятий; сначала только никак не удавалось отрешиться от того замысла, которым прежде руководствовалась Шарлотта. Потом они все же придумали, как облегчить подъем на вершину, а вверху, на склоне холма, перед живописной рощицей решили построить беседку, выбрав место так, чтобы она была видна из окон замка, а из нее — виднелись бы замок и сады.

Капитан все тщательно обдумал, измерил и скова речь о дороге, которую следовало бы проложить через деревню, о стеке и насыпи вдоль ручья.

— Проложив более удобную дорогу на гору, я добуду как раз столько камня, сколько мне потребуется для этой стены. Одно дело сплетается с другим, и от этого оба пойдут быстрее и обойдутся дешевле.

— Тут, — сказала Шарлотта, — пора уж побеспокоиться я мне. Надо точно подсчитать расходы: когда знаешь, сколько нужно денег для производства таких работ, то можно и вычислить, сколько потребуется на месяцы, даже на недели. Ключ от кассы у меня; я сама буду платить по распискам и вести счета.

— Ты нам как будто не слишком доверяешь, — сказал Эдуард.

— В деле, где есть место произволу, не слишком, — ответила Шарлотта. — Мы лучше вас умеем обуздывать произвол.

Распоряжения были сделаны, к работе приступили быстро, капитан сам все время за ней наблюдал, и Шарлотта почти каждый день была теперь свидетельницей того, как он во всем точен и основателен. Он тоже короче ее узнал, и обоим стало легко трудиться вместе и добиваться цели.

В делах — как и в танцах: те, кто движутся друг с другом в такт, делаются друг другу необходимы; между ними неизбежно возникает взаимная симпатия, и доказательством того, что Шарлотта, ближе узнав капитана, вправду благоволила к нему, служило ее спокойное согласие на разрушение одной из живописных площадок, которую она особенно облюбовала и постаралась украсить, когда начинались работы в парке, но которая не соответствовала замыслу капитана.

Общее занятие, которое нашли себе Шарлотта и капитан, имело следствием, что Эдуард все больше искал общества Оттилии. В сердце его и так с некоторого времени жило тихое дружеское чувство к ней. Она с каждым была услужлива и предупредительна, но с ним более, чем с другими, — так, по крайней мере, представлялось его самолюбию. Во всяком случае, она в точности заметила себе, какие блюда ему нравятся и в каком виде; от нее не ускользнуло, сколько сахару он кладет обычно в чай, и многое другое тому подобное. Особенно же она старалась, чтобы не было сквозняков; он бил к ним необыкновенно чувствителен, из-за чего порою у него возникали споры с Шарлоттой, которой, напротив, всегда не хватало свежего воздуха. Также знала она, что надо делать в парке и в саду. То, чего ему хотелось, она стремилась исполнить, а то, что могло его раздражить, старалась устранить, так что вскоре она стала для него необходима, как добрый гений-хранитель, и он уже мучительно переживал ее отсутствие. К тому же она делалась разговорчивее и откровеннее, когда они случайно оставались вдвоем.