Симона Бовуар - Все люди смертны

— Какая мышь?

— Маленькая проклятая мышь. Людей не останется, а она будет вечно бегать по кругу. И обрек ее на это я. Вот самое большое мое преступление.

— Но она этого не знает, — заметила Регина.

— Верно. Не знает. И все бежит по кругу. Однажды только мы и останемся на земле, я и она.

— И я под землей, — сказала Регина.

Она сжала губы. Из ее живота к сердцу, а от сердца к горлу поднимался крик. В голове пульсировал нестерпимо резкий свет, слепивший больше, чем тьма. Кричать тут было нельзя, но если бы она закричала, то, как ей казалось, что-нибудь изменилось бы, может это назойливое мерцание притихло бы и свет погас.

— Я пойду, — сказал Фоска.

— Куда?

— Не имеет значения.

— Тогда зачем вам уходить?

— В моих ногах появилось желание двигаться. Надо пользоваться малейшим желанием.

Он пошел к двери, и она шагнула за ним.

— А я? — спросила она.

— Вы… — Он ненадолго задумался, потом пожал плечами. — Все пройдет.

Фоска вышел за дверь, спустился по ступенькам и энергично зашагал по улице, ведущей из деревни. Он шел так торопливо, будто там, за горизонтом, его что-то ожидало: то был мир, погребенный под шапкой ледника, мир без людей, без жизни, белый и голый. Регина спустилась по ступеням. Пусть он уходит! — думала она. — Пусть исчезнет навсегда! Она смотрела, как тает вдали его фигура, в ожидании, что вместе с ним исчезнет наваждение, разъедавшее ей душу. Вот он скрылся за поворотом. Она сделала шаг и встала как вкопанная: хоть он и пропал из виду, она оставалась тем, во что он ее превратил, — муравьем, былинкой, клочком пены. Она посмотрела вокруг: может, все же есть выход? В сердце что-то слабо шевельнулось и тотчас замерло, это не было даже надеждой. Она слишком устала. Регина зажала руками рот, опустила голову; она была сломлена и, цепенея, смирялась со страшной метаморфозой: до самой смерти быть ей клочком пены, былинкой, муравьем. И это лишь начало, подумала она и замерла, будто можно одурачить Время и помешать ему идти своим путем. Ее пальцы, прижатые к губам, судорожно сжались.

И только когда зазвонил колокол, раздался ее первый крик.

Стихотворение Франсуа Вийона.

Терамен — персонаж из трагедии Расина «Федра», наставник Ипполита; имеется в виду его рассказ о гибели Ипполита (д. 5, явл. 7).

Te Deum (лат.) — начальные слова молитвы «Тебе Бога хвалим».

Помилуй нас… Помилуй нас… (лат.)

Страдиоты — албанские кавалеристы.