Андрей Платонов: Лампочка Ильича

Обломались к вечеру мужики – сдали нашей артели сад на пять лет. Все буквально в протоколе отметили, и расписались мы всей артелью казенным почерком с фигурками. Один из артели нашей – Прошка Кузнецов – сумел лебедя вывести. Даже председатель сельсовета, который видел сзади, как Прошка старался, сказал ему:

– Да будет тебе, Прокофий, мудрить на официальной бумаге, ты не шуточное дело делаешь и собрание задерживаешь...

Осенью было дело. Грузно нам пришлось зимовать: харчей мало, артельщики люди без избытку, одежи нет, тот же Прошка зимой и летом ходил в железных калошах, которые сам сделал, – в холодное время у него, говорят, пот на ногах мерз. Однако с весны до самых плодов не посидели – суетливое дело сад.

Прошла завязь, а потом плод, еще хуже стало – лезет вся деревня к нам. Сколько тут скандалов, сраму было, день и ночь не очнешься. Да ведь не ребятишки донимали: сурьезные мужики ломились за яблоком.

Захватишь и говоришь:

– Да ты бы попросил, Фома, я бы тебе дарма насыпал.

– Да я и не лез, – говорит, – я бадик сломить зашел. Нужон твой сад, хозяин нашелся! Выгоним скоро обратно: обчество говорит, урожай хорош, – Фролку долой с нашего имущества!

А раз захватили милиционера и секретаря совета с двумя набитыми мешками: что тут делать будешь? Хотел я усовестить – куда тебе!

– Мы, – говорят, – не себе, а детдому.

– Так чего же, – спрашиваю, – нам сперва не заявили, предписания не дали – ведь мы организация.

– Молчи, – отвечают, – мы знаем, что делаем, не суйся в административные мероприятия!

Тогда Прошка (который и захватил их), слова не говоря, хрясь ладонью милиционеру в ухо, ляп железной калошей секретарю в спину. И так и далее. Однако дело это прошло молчком: вреда эти власти нам впоследствии не сделали.

Подговорились мы с одним городским армянином сбывать ему фрукт, и стали водиться у нас деньги.

Вышел сезон – подсчитали, свели в срезёк баланец, ан три тысячи с лишком чистого дохода.

И хлебом мы запаслись на целый год, и прикупились кое-чем для себя и для сада, а три тысячи остатку.

Сильный был фрукт, да еще червь попортил.

Надобно договор до дела доводить.

Поехали мы с братом и Прошкой в город – двигатель покупать. Походили, поспросили, – дорого.

– Зато машины, – говорят, – на букву ять.

– Нет, – отвечаем, – дорого. И при чем тут твоя царская буква?

– Букву не лай, – говорит сиделец, – она довоенного качества!

Наконец довел нас до дела один гражданин из Дома крестьянина. Пришли мы с ним к одному частнику: видим, мельница на дворе стучит. Входим – идет шведская машина. Отсечка – мягкость и чистота, газ – без дыма, тянет восьмерики плавно, бесшумно, шутя, – все блестит и влечет, как кровная лошадь. Танец, а не работа, шут ее дери! Я понимаю это, я сам электромеханик.

Долго мы вращались около двигателя.

– Сколько машина стоит, – спрашиваем, – со всей гарнитурой – чохом (как раз и постав мельничный тут же, рушка, обойка, бочки для нефти и весь инструмент).

– Пять тысяч, – говорит нам хозяин.

Дней пять мы ходили – испытывали постав, разбирали машину и торговались.

Сошлись на трех с половиной тысячах. Ведь машина сорок сил, да причиндалу сколько.

А денег у нас три тысячи двести. Поговорили с хозяином – согласился обождать триста рублей.

Тогда мы вошли во владение машиной и мельницей, пошли в сельскохозяйственный банк и заложили все благоприобретенное за две с половиной тысячи. На эти деньги мы окончательно расплатились за двигатель и купили в тресте: динамо, два маленьких электромотора для молотьбы, приборы, щиты, провода, лампы и прочее.

И начали мы возить имущество в Рогачевку. Сопровождал Прошка – ездил и ужасал встречных мужиков.

– Прокоп Палыч, нюжли ж взаправду светить и молотить оно будет?.. А я так думаю, не двинется оно – все же мертвый минерал...

– А ты пойди – тронь, – отвечал Прошка, показывая на какой-нибудь изолятор на возу. – Тронь, Матвей, пальцем! Да не бойся – тебе приятно станет...

– Да ну тебя к шуту – изувечит еще...

– Ага, а говоришь, мертвый минерал: это энергетик, тайная живность...

Кредитное товарищество дало нам амбар под станцию – туда и свезли все. Начали мы орудовать с братом и Прошкой. Привезли цемент и начали класть фундаменты под двигатель и динамо.

Утром поедим в саду печеных яблок с молоком – и до вечера на электростроительство. От народу в амбаре работать было нельзя: каждый указывает и советует, но и помогали иногда.