Альфред Хейдок - Рассказы

Как Юдхиштхира, так и его братья знали, что действие, нарушившее законы морали, в данном случае их ложь, может быть исправлено только действием — одного раскаяния для этого мало — потратили несколько лет на восстановление благополучия в стране, на залечивание ран, причиненных войною. И проявляя милосердие, где только представлялся случай, стремились сеять вокруг себя радость и улыбки. Это облегчало укоры совести, но не освобождало от них.

Тогда Юдхиштхира, его братья и жене приняли решение покинуть своё царство, передав его достойным правителям, а самим отправиться на поиски великой горы Меру, 12 12 Меру — мифическая, сказочная гора, согласно древнеиндийской космогонии возвышается в центре вселенной, т. е. в центре материка Джамбудвипа, вокруг которого располагаются еще шесть материков и шесть океанов. В индийской мифологии гора Меру соответствует греческому Олимпу: вокруг неё вращается солнце, луна и планеты. — Мифы древней Индии) подножие которой покоится на земле, а вершина уходит в небесное царство — тот Рай, где обитают боги, куда после смерти уходят герои, праведники и достойные люди. Никто не мог в точности указать её местонахождение. Знали только, что путь туда лежит через многие страны и великую пустыню, что путь этот полон опасностей и великих лишений.

Без тени сожаления они покинули свой пышный дворец, богатства в нем находящиеся и, одевшись в простые одежды, пустились в путь. Впереди шел Юдхиштхира, а за ним — его братья и жена. При выходе из дворца, из него выбежала собака Юдхиштхира и пошла за своим хозяином.

Через леса и горы, реки и долины, через опасные ущелья, кишащие змеями и зверями, под грохот падающих с круч камней и непроглядных туманов, ползущих из пропастей и лепящихся к черным скалам, шли они. Иногда страшные призраки протягивали к ним костлявые руки и леденящий душу хохот доносился и спереди и сзади. Но путники не оглядывались, ничто их не устрашало — у них была одна единственная цель: достигнуть священной горы Меру или погибнуть. Так шли они из страны в страну и, наконец, дошли до великой пустыни, где не было ни воды, ни животных, ни птиц — лишь необозримые пески и палящее солнце. Но за этой пустыней, сказали братьям люди, должна была находиться их цель — священная гора.

Бесстрашно, без колебаний двинулись братья в пустыню. Как всегда вперёди Юдхиштхира со своею собакой, за ним — братья и Драупади. Долго они шли, жаждущие под палящим солнцем, изнеможенные, смертельно усталые. И тогда первая замертво упала на раскаленные пески любимая жена Драупади. Братья даже не оглянулись на неё, не замедлили шага и шли вперёд. Затем упал могучий воин Арджуна, и никто не оглянулся на него, не замедлил шага, затем упал Бхимасена и один за другим пали все братья, за исключением Юдхиштхиры, который теперь один продолжал путь, не оглядываясь. Вот уже вдали начали перед ним вырисовываться очертания священной горы Меру.

Выбиваясь из последних сил, Юдхиштхира шел, не сводя с неё глаз. Она как бы росла в его глазах, поражая своим великолепием. Подошва её окаймлена высокою стеною, и в ней — железные решетчатые врата.

И видит Юдхиштхира, что жители этой горы уже заметили его, опускаются с высот и идут к воротам ему навстречу. По мере приближения Юдхиштхира начинает узнавать среди толпящихся по ту сторону ворот небожителей некоторых героев прошлого и даже своих умерших родственников. У многих в руках цветы, видно — готовят ему торжественную и радостную встречу. Уже летят ему навстречу приветственные крики: «Да здравствует царь — герой Юдхиштхира! Победитель милосердия! Слава великому царю Юдхиштхире!»

И раскрылись настежь перед ним тяжелые железные, решетчатые ворота.

— Дошел… достиг! — думает Юдхиштхира, и огненная волна радости пронизывает его с головы до пят. — Куда делась усталость?

Приветственные крики усиливаются. Юдхиштхира видит вперёди толпы двух красавиц, которые держат в руках гирлянду роз, чтобы увековечить его. Он шагал вперёд, и ворота за ним закрылись. Юдхиштхира оглянулся: его собаку не впустили — она осталась по ту сторону ворот.

— Впустите мою собаку, прошу вас! — обратился он к тем, кто закрывал ворота.

— Великий царь и герой, — ответили они, — здесь не место собакам. Только самые достойные люди могут здесь пребывать, а о животных не может быть и речи. Мы понимаем твою любовь к животным. У нас самих были собаки. Но закон — есть закон.

— Но эта собака особенная — она так любила, так служила и охраняла меня. Она прошла со мной через смертельные опасности, и нет животного вернеё ее! Умоляю вас — пожалейте ее! Как я могу бросить её одну на погибель в пустыне?