Михаил Булгаков: Необыкновенные приключения доктора

Новую власть тоже выгнали. — На смену петлюровщине пришли войска большевиков. В Киев они вступили 5 февраля 1919 г.

...И мобилизовали. — Мобилизовать Булгакова могли в это время только красные. По сути, это почти единственный намек на то, что ему пришлось служить и в красных частях. Правда, 19 октября 1936 г., поступая на службу в Большой театр и заполняя анкету, писатель в графе «Участие в белой и других контрреволюционных армиях» записал: «В 1919 году, проживая в г. Киеве, последовательно призывался на службу в качестве врача всеми властями, занимавшими город». Но о самой службе в красных частях Булгаков нигде не обронил ни слова. И до сих пор этот отрезок времени остается тайной.

«Вы просите песен». — Популярный романс на музыку и слова Саши Макарова.

Кончено. Меня увозят. — Деникинская армия вступила в Киев 31 августа 1919 г. Население города приветствовало освободителей (правда, через некоторое время отношение к деникинцам стало меняться в худшую сторону — прежде всего из-за мародерства). Братья Булгаковы добровольно записались в Белую армию. Михаил Булгаков, как военврач, был отправлен на Кавказ. Но детали этого события по-прежнему остаются непроясненными.

...мутный вал... свой кинжал. — Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Казачья колыбельная песня» (1838):

Узун-Хаджи... — Узун Хайр Хаджи Хан (?—1920), имам и эмир так называемого Северо-Кавказского эмиратства, созданного при поддержке Турции на территории Чечни со столицей в ауле Ведено. В сложившейся после революции сложной ситуации Узун-Хаджи помогал большевикам, полагая сохранить свое эмиратство хотя бы относительно независимым. Боролся против Деникинской армии, поскольку смысл ее действий был для него абсолютно ясен: единая и неделимая Россия. Победа деникинцев была смертельно опасной для сепаратистов.

...в Чечен-ауле. — Чечен-аульский бой (15—16 октября 1919 г.) один из самых ярких и кровопролитных, в которых участвовал Булгаков в качестве военного врача в составе 3-го Терского полка. Позже ученые-историки, восстанавливавшие этот бой на основе источников, поражались точности, с которой описал сражение Михаил Булгаков.

Узун-Хаджи в роковом ауле... — Конечно, Булгаков не мог знать, что Узун-Хаджи предал своих союзников — местных чеченцев и красных партизан — и ушел со своим отрядом из аула.

Противный этот Лермонтов. Всегда терпеть не мог. — «Противность» Лермонтова, конечно, определяется в данном случае той кошмарной ситуацией, в которую попал Булгаков в «лермонтовских» местах.

«Тебя я, вольный сын эфира». — Из поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон».

...к декорации оперы «Демон». — Опера «Демон» написана композитором А. Г. Рубинштейном (1829—1894) в 1871 г.

...лукулловский пир. — Крылатое выражение, перешагнувшее тысячелетия. Римский полководец Луций Лициний Лукулл (ок. 117 — ок. 56 до н.э.) прославился богатейшими и изысканными пирами.

...уходит... Узун со всадниками. — Отходил после боя не Узун, покинувший Чечен-аул накануне, а отряд красных партизан.

Жаркий, сентябрьский день. — Небольшая авторская неточность. Если считать по старому стилю, то это было начало октября.

...стекла Цейса... — Бинокль знаменитой фирмы Карла Фридриха Цейса (1816—1888), основанной в 1846 г.

...вроде гоголевского Осипа... — Персонаж гоголевской комедии «Ревизор», слуга Хлестакова.

— И веревочка пригодится. — Слова Осипа из действия IV комедии «Ревизор».

Интересно, кому достанется моя записная книжка? — Косвенное свидетельство того, что Булгаков вел в это время дневник в виде записной книжки. Видимо, это был превосходный материал для создания второго и третьего томов эпопеи «Белая гвардия». Но воспользоваться этим материалом пришлось лишь частично — при написании рассказов.

XII. — Булгаков не стал в рассказе описывать дальнейшие бои в Чечне (видимо, были для этого причины, о которых мы уже упоминали), но эпизод боя под Шали-аулом он записал в своем более позднем дневнике, в ночь на 24 декабря 1924 г. Вот эта в высшей степени знаменательная запись: «...в „Гудке"... держал речь обычную и заданную мне, — о том, каким должен быть „Гудок". Я до сих пор не могу совладать с собой. Когда мне нужно говорить, и сдержать болезненные арлекинские жесты. Во время речи хотел взмахивать обеими руками, но взмахивал одной правой, и вспомнил вагон в январе 20-го года, и фляжку с водкой на сером ремне, и даму, которая жалела меня за то, что я так страшно дергаюсь. Я смотрел на лицо Р. О. и видел двойное видение. Ему говорил, а сам вспоминал... Нет, не двойное, а тройное. Значит, видел Р. О., одновременно — вагон, в котором я поехал не туда, куда нужно, и одновременно же — картину моей контузии под дубом и полковника, раненного в живот.