Артур Дойл - Тайна золотого прииска

— Но позволь, а полиция? А магистраты?

— Полиция! Глупенький! Не надейся на эту полицию. Неужели ты думаешь, что кто-то полезет на Маммер, даже если тебе удастся найти в ближайшие шесть часов хоть одного полицейского. Нет, милый, тебе надо сейчас же отправляться к Аберу.

— А что они сделают со мной, если найдут, если я не уйду?

— А вот что: в бухте стоит буксир. Капитан — брат одного из горняков, что работают на прииске. Они свяжут тебя, посадят на телегу, отвезут к заливу, запрут вместе с ирландцами в трюме, и к утру — не успеешь опомниться — окажешься в Холихеде.

— Вот гады! — проскрипев зубами, вымолвил я и в бессильной ярости топнул ногой.

— Какие же они гады? — возразила девушка, — Они мои соотечественники. Среди них два моих брата. Уходи отсюда. Прощай!

— Погоди, моя милая. Ты так любезна со мной. А я даже не знаю твоего имени.

— Маргарет. Маргарет Роберте.

— Но, Маргарет, зачем же ты сказала мне все это?

— Ах, право не знаю. Не хочу, чтобы с таким славным парнем, как ты, дурно обошлись. Однако пора — меня матушка ждет. Прощай. Иди же, что ты медлишь?

— Маргарет, я не могу так итти. Ты должна показать мне дорогу на прииск, будь умницей.

— Нет, капитан, тебе нельзя туда возвращаться. Заклинаю тебя — не ходи туда! Не ходи туда сегодня. А завтра можешь вернуться. Но только завтра!

Она взяла меня за руку и подтолкнула на тропу, ведущую к Аберу.

И снова я не мог удержаться — обнял ее за талию, поцеловал в розовые щеки.

— До свидания, милая Маргарет. Ненавистные тебе англичане не покидают своего поста, но ты дивная, чудная. До свидания, анвилвах, глупенькая!

Ах, как легко обучиться языку любви! Полчаса, проведенных на склоне холма в обществе очаровательной девушки дадут вам больше в области уэльсского языка, нежели целый курс лекций какого-нибудь профессора, преподавателя кельтской литературы в Оксфорде.

— Вверх по склону, а как перейдешь ручей, все время по тропе направо, — прокричала мне вслед Маргарет, когда я зашагал прочь.

Наконец, мне удалось добраться до хижины. Уже сама мысль о физической расправе действует на нервы возбуждающе. Осознав ответственность и грозящую мне опасность, я почувствовал прилив сил.

Правда, если безропотно покориться обстоятельствам, ждать, когда тебя свяжут и бросят в темный трюм с двумя-тремя ирландцами, ты будешь терпеть лишения всего каких-то несколько часов, а там, глядишь, выпустят на свободу, однако, какой мужчина согласится на такие унижения: уж лучше пускай сразу огреют дубиной по голове! Нет, ни за что, поклялся я себе. Пусть эта забавная комедия, этот фарс, нападение на четырех безоружных, пусть все это лучше обернется трагедией, только бы не восторжествовали злодеи. Однако, не мешало бы подумать, чем встретить неприятеля. Постойте: было восемь часов вечера, когда я сидел на перилах моста в Лланкарреге и видел, как над склоном Хенфинидда всходила луна. Восемь часов вечера — я слышал, как прозвучал церковный колокол. Каждый вечер луна восходит на час позднее, значит, сегодня взойдет в девять. В восемь будет уже кромешная тьма, именно тогда они и придут, предпримут атаку. Сейчас четыре, остается четыре часа. Но прежде надо заняться личными делами. В кармане у меня лежали банкноты, 150 фунтов. Я поместил их в банку из-под табака и сверху заткнул бумагой, заложил мелкими камешками. Затем, выйдя на воздух, стал искать позади хижины подходящее место для тайника. Скала позади хижины была отчасти разломана, чтобы разместить хижину в укрытии. Отбитые глыбы лежали рядом. Я поднял ту, что поменьше и положил банку с деньгами в углубление, потом опустил камень. И все же, хотя моим банкнотам ничто не угрожало и, окажись я целым и невредимым, мне не составило бы труда их достать, но если меня забьют насмерть, тогда им лежать здесь до Судного дня, а сделать своим наследником Банк Англии или какого-нибудь бедняка-валлийца мне совсем не хотелось. Я должен написать Тому и сообщить, где находится мой депозит, но нужно позаботиться о том, чтобы мое письмо не прочли горняки-валлийцы, замышлявшие напасть на нас: они по всей вероятности читают по-английски и очевидно прослышали, что я получил много денег. Да, бедняге Тому деньги придутся кстати: хоть станет на ноги, расплатится со своими кембриджскими кредиторами. Напишу-ка я ему по-французски, а письмо оставлю в хижине штейгера. Он с женой уехал на проповедь в отдаленную церковь, вернется завтра, а приглядывать за домом поручил мне.