Марсель Пруст - По направлению к Свану

Почти не было такого случая, чтобы, когда Франсуаза, позаботившись о моих родителях, в первый раз поднималась к тете дать ей пепсину и спросить, чего она хочет к завтраку, тетя не поинтересовалась ее мнением и не попросила объяснить какое-нибудь важное событие:

— Можете себе представить, Франсуаза: госпожа Гупиль зашла за своей сестрой и задержалась больше чем на четверть часа. Если она еще по дороге замешкается, то я не удивлюсь, если она не поспеет к возношению.

— Очень может быть! — отвечала Франсуаза.

— Если б вы пришли на пять минут раньше, Франсуаза, вы бы увидели госпожу Эмбер: она несла спаржу вдвое крупней, чем у тетушки Кало; разузнайте у ее кухарки, где она покупает спаржу. В этом году вы подаете нам спаржу под всеми соусами, так уж постарайтесь для гостей.

— Я уверена, что она покупает спаржу у священника, — замечала Франсуаза.

— Да что вы, Франсуаза! — пожав плечами, возражала тетя. — У священника! Вы прекрасно знаете, что у священника дрянная, мелкая спаржонка. А я вам говорю, что эта спаржа толщиною в руку. Ну, конечно, не в вашу, а в мою несчастную руку, которая за этот год стала еще тоньше… Франсуаза! Вы не слыхали этого трезвона, от которого у меня голова раскалывается?

— Нет, госпожа Октав.

— Благодарите Бога, моя милая, что у вас такая крепкая голова. Это Маглон заходила за доктором Пипро. Он только что вышел с ней, и они свернули на Птичью. Верно, кто-нибудь из детей заболел.

— Ах, Боже мой! — вздыхала Франсуаза. Она не могла слышать, что случилось несчастье даже с незнакомыми людьми, хотя бы на краю света, без того, чтобы не поохать.

— Франсуаза! По ком это звонил колокол? Ах, Боже милостивый, да это по госпоже Руссо! Я совсем забыла, что она прошлой ночью скончалась. Скоро отец небесный и по мою душу пошлет. После смерти бедного Октава с моей головой творится что-то неладное… Да, но я вас задерживаю, миленькая.

— Нет, нет, госпожа Октав, мое время совсем уж не так дорого — мы за него денег не платим. Пойду только погляжу, не погасла ли плита.

Так Франсуаза с тетей на утреннем совещании обсуждали первые события дня. Но иногда происходили события столь таинственные и столь важные, что тетя не могла дождаться, когда Франсуаза к ней поднимется, и тогда на весь дом четыре раза подряд оглушительно звонил ее колокольчик.

— Госпожа Октав! Да ведь еще рано принимать пепсин, — говорила Франсуаза. — Или у вас слабость?

— Да нет, Франсуаза, — отвечала тетя. — А впрочем, да. Вы же знаете, что у меня теперь почти все время слабость. Однажды я, вроде госпожи Руссо, не успею опомниться, как перейду в мир иной, но позвонила я не поэтому. Вы не поверите: я только что видела, как вот вас сейчас вижу, госпожу Гупиль с девочкой, которую я не знаю! Сбегайте, купите соли на два су у Камю. Теодор не может не знать, кто это.

— Да это, наверно, дочка Пюпена, — отвечала Франсуаза: сегодня она уже два раза была у Камю, а потому дала объяснение незамедлительно.

— Дочка Пюпена! Франсуаза, милая, что вы говорите? Неужели я бы ее не узнала?

— Да я не про взрослую дочку говорю, госпожа Октав, а про девочку — про ту, что учится в пансионе в Жуй. По-моему, я ее нынче утром видела.

— Ну, может быть, — соглашалась тетя. — Значит, она приехала на праздники. Да, конечно! В таком случае нет смысла и узнавать — она не могла не приехать на праздники. Мы сейчас увидим, как госпожа Сазра позвонит к сестре, когда придет к ней завтракать. Непременно увидим! Только что мимо нас прошел мальчик с тортом от Галопена! Вот увидите: это торт для госпожи Гупиль.

— Раз у госпожи Гупиль нынче гости, то вы, госпожа Октав, скоро увидите, как все ее знакомые пойдут к ней завтракать, ведь сейчас совсем не так рано, — говорила Франсуаза; ей самой было пора готовить завтрак, и она радовалась, что у тети впереди развлечение.

— Но не раньше полудня! — покорно замечала тетя, посмотрев на часы тревожным и вместе с тем беглым взглядом, а то как бы Франсуаза не подумала, что она, ушедшая от мира, находит, однако, особое удовольствие в том, чтобы удостовериться, кого г-жа Гупиль позвала завтракать, хотя, к сожалению, ей, г-же Октав, придется ждать больше часу. — И это как раз совпадает с моим завтраком! — обращаясь к себе самой, добавила она вполголоса. Завтрак доставлял ей такое большое развлечение, что другого ей уже в то время не требовалось. — Так вы не забудете подать мне молочную яичницу на мелкой тарелке? — Мелкие тарелки были разрисованы, и тетя с неизменным любопытством рассматривала изображенную на тарелке сказку. Она надевала очки, прочитывала: «Али-Баба и сорок разбойников», «Аладдин и волшебная лампа» — и с улыбкой приговаривала: «Прелестно, прелестно».