Фредерик Марриет - Пират

— Но разве вы, мистер Темплмор, не испытываете чувства стыда за наказание? — серьезно спросил капитан.

— Да, сэр, если я чувствую, что его заслужил. Я бы не стал смеяться, если бы вы, господин капитан, послали меня на мачту, — отвечал мальчик, придавая лицу серьезное выражение.

— Вы видите, мистер Макитол, он может быть серьезным, — обратил капитан внимание лейтенанта на вид мальчика.

— Я уже все делал, чтобы привить ему серьезность, — возразил первый лейтенант. — Но мне хотелось бы спросить мистера Темплмора, почему он сказал, что чувствует стыд за наказание лишь тогда, когда его заслужил? Следует ли понимать это так, что я наказываю его всегда незаслуженно?

— Да, сэр, — смело отвечал мальчик. — Пять или шесть раз вы без какого-либо повода посылали меня на мачту, и это как раз то, почему все остальное для меня не играет никакой роли.

— Без повода, говорите вы? Свой смех вы не считаете поводом?

— Я стараюсь быть внимательным при несении службы, повинуюсь вашим приказам, делаю все, чтобы заслужить вашу похвалу, но вы всегда меня только наказываете.

— Да, сэр, потому что вы смеетесь и, что хуже всего, смешите команду.

— Но они работают так же хорошо, как и обычно, хотя и смеются. И я думаю, что им работается даже лучше, если они веселы.

— Однако позвольте, сэр! Что это у вас за право думать? — гневно воскликнул первый лейтенант. — Капитан Пламтон! Поскольку молодой человек думает, что может насмехаться над моими методами воспитания и поддержания дисциплины, то мне хотелось бы посмотреть, какое впечатление произведет на него ваше наказание!

— Мистер Темплмор! — начал капитан. — Во-первых, вы слишком развязны в своих высказываниях; во-вторых, подвержены смеху. Но всему свое время, мистер Темплмор, как для веселья, так и для серьезности. Палуба не совсем подходящее место для шуток!

— Конечно, сэр, но для этого не подходит и рея, — дерзко вставил молодой человек.

— Вы правы, она тоже не подходит, но в кубрике, когда вы со своими товарищами сидите за столом, можете смеяться сколько хотите.

— Нет, сэр! И там не разрешается. Мистер Макитол разгоняет нас, если слышит, что мы смеемся.

— Потому что вы всегда смеетесь, мистер Темплмор!

— Полагаю, что это правда. Но я никогда не имею намерения обидеть вас или быть к вам непочтительным. Я смеюсь во сне, я смеюсь, когда просыпаюсь, я смеюсь, если светит солнце! Тогда я чувствую себя счастливым. И хотя вы так часто посылаете меня на мачту, мистер Макитол, я не стал бы смеяться, а, наоборот, опечалился бы, если бы с вами приключилось несчастье.

— Я верю тебе, юноша. В самом деле, мистер Макитол, — произнес капитан.

— Хорошо, сэр, — отвечал первый лейтенант. — Поскольку, кажется, мистер Темплмор осознал свою ошибку, я не буду настаивать на своем обвинении, но хочу попросить его, чтобы он больше не смеялся.

— Вы слышите, что говорит первый лейтенант? Это все, что требуется. Прошу вас, чтобы никаких жалоб больше ко мне не поступало. Мистер Макитол, узнайте, когда будет починен фок-марс. Сегодня вечером его надо бы поставить.

Мистер Макитол ушел выполнять просьбу капитана.

— Ну, Эдвард, — добавил капитан Пламтон, как только первый лейтенант удалился, — мне хотелось бы больше сказать тебе по этому поводу, но сейчас у меня нет времени. Приходи сегодня ко мне обедать. За моим столом, как тебе известно, можно смеяться сколько угодно.

Юноша прикоснулся к шляпе и удалился со светлым и благодарным выражением лица.

Мы описали нашим читателям эту маленькую сцену, чтобы показать суть характера Эдварда Темплмора. Он был жизнерадостным, всегда в хорошем настроении, благожелательным ко всем, даже к первому лейтенанту, который преследовал его за склонность к смеху. Мы не согласимся с юношей в том, что можно всегда смеяться, но и лейтенант был не прав, пытаясь обуздать эту его склонность строгостью. Как сказал капитан Пламтон, всему свое время, а смех Эдварда не всегда приходился кстати. Но он был частью его натуры, и жить по-другому он не мог. Он был чист, как майское утро, и жил, смеясь надо всем, подшучивая над другими, но всеми любимый. Его дерзкий, свободный и счастливый дух не сломился в опасностях и невзгодах. Эдвард отслужил положенное время юнгой, чуть не был отчислен за свой смех на экзаменах, затем снова, с улыбкой на лице, ушел в море.

Однажды в сражении с французским корветом он командовал шлюпкой и испытал наслаждение в схватке с маленьким французским капитаном, яростно фехтовавшим шпагой и нанесшим англичанам множество роковых ран. Маленький капитан оставил и ему памятный знак, да так, что он упал на палубу, обливаясь кровью. Этот бой и эта рана принесли ему звание лейтенанта. Затем он получил назначение на линейный корабль в Вест-Индии, где смеялся над желтой лихорадкой. После этого его направили на превосходную шхуну, приданную тому же кораблю, на которой юный лейтенант участвовал в походе, чтобы добыть славу и деньги для адмирала и повышение для себя. Он верил, что и ему улыбнется счастье.