Иво Андрич - Собрание сочинений. Т.1. Рассказы и повести

«Травницкая хроника» имеет подзаголовок «Консульские времена». Роман рассказывает о небольшом, но очень важном по значению отрезке истории Боснии с 1807-го по 1814 год. Это период наполеоновских войн, когда глухая провинция Оттоманской империи впервые становится ареной борьбы политических интересов европейских держав. В те же годы в Стамбуле предпринимается попытка укрепить расшатавшуюся Оттоманскую империю. Ситуация в Боснии определялась, как пишет Андрич, разнообразными событиями, которые «надвигались со всех сторон, сталкивались и кружились по Европе и великой Турецкой империи и достигали даже этой котловины, где оседали, как нанос после паводка». В самой Боснии в описанные годы, собственно, решающих событий не происходит. Она, как и прежде, погружена в тишину и неподвижность и только настороженно ловит знаки перемен, грозящих нарушить ее покой. Приезд иностранных консулов сам по себе ничего не изменил в жизни Боснии. Но он всколыхнул жителей Травника, пробудив у одних тревогу, у других — надежду, потому что это был один из несомненных, видимых признаков грядущих перемен.

В «Травницкой хронике» впервые рядом с персонажами, привычными для мира Боснии — боснийскими турками, визирями и их свитой, всем пестрым и разноязыким — православным, католическим, мусульманским, еврейским — населением края, действуют представители Запада — французский консул Давиль и его молодой помощник Дефоссе, австрийский консул фон Митерер и сменивший его фон Паулич. Столкновение двух миров, двух культур расширило историческую картину романа. Французские и австрийские дипломаты проявляют разной степени и разного характера интерес к жизни османской провинции. И хотя она остается одинаково чужда им, взгляд со стороны позволяет глубже и по-новому увидеть боснийскую действительность. Картина Боснии в «Травницкой хронике» многослойна. Все происходящее, как всегда, преломляется в сознании, психологии, поступках разнородного населения края. И сама ситуация, и реакция на нее боснийцев осмысляется, оценивается людьми европейской культуры, европейскими дипломатами. И наконец, то и другое включается в круг по обыкновению ненавязчивых и точных размышлений автора.

Художественная задача, поставленная в «Травницкой хронике», была необычна и трудна — показать боснийский мир накануне важного поворота истории, еще не сам поворот, но предощущение его, глухое, подземное противоборство социальных сил — внутренних и внешних, от которых зависело будущее Боснии. Андрич передал это состояние, использовав мотив тишины — тишины, таящей в себе ожидание взрыва. Мотив тишины, безмолвия у писателя всегда сопряжен с особым духовным климатом, психологическим состоянием, — достаточно вспомнить, например, рассказ «Мост на Жепе». В «Травницкой хронике» тишина как бы материализуется, сгущается в не поддающуюся определению силу, по-разному воспринимаемую персонажами романа. Эту устоявшуюся тишину всячески стараются сохранить травницкие беги. С ней безуспешно борются Давиль и Дефоссе — те, кому лучше всего видны надвигающиеся перемены. «Смертоносная боснийская тишина» становится в романе выражением определенного общественного порядка, который лишь по видимости основан на неизменности и инертности существующего, а в действительности — на угнетении и терроре. Власть тишины распространяется на весь образ жизни боснийцев, на их поведение и взаимные отношения, она оборачивается своего рода жизненным принципом.

Всепроникающая власть тишины открывается молодому помощнику французского консула, когда он старается узнать и понять Боснию: «Он ощущал ее всюду вокруг себя. В архитектуре домов, фасадом выходящих во двор, а глухой стеной, словно кому-то назло — на улицу; в одежде мужчин и женщин, в их взглядах, которые много говорят, ибо уста их немы. Даже в их речах, когда они осмеливались говорить, умолчания были значительнее слов. Он слышал, как тишина проникала между слов в каждую их фразу и между звуками — в каждое слово, будто разрушительная вода в утлую лодчонку. Он слышал их гласные, протяжные и бесцветные, отчего речь мальчиков и девочек была похожа на невнятное воркование, растворяющееся в тишине. И само пение, доносившееся с улицы или откуда-то со двора, было не чем иным, как тягучей жалобой, начало и конец которой терялись в тишине, являющейся составной и наиболее выразительной частью песни. Да и то что можно было наблюдать в жизни при солнечном свете, чего никак не удавалось ни скрыть, ни замолчать, — немного роскоши или мимолетный блеск чувственной красоты, — и оно просило тайны и молчания и, приложив палец к губам, убегало в безвестность и тишину, как в первые открытые ворота. Все живые существа и даже вещи боялись звуков, прятались от взглядов и замирали от страха, как бы не пришлось сказать слово или быть названным настоящим именем». Дефоссе, воспитанный эпохой буржуазной революции и наполеоновских войн, воспринимает боснийскую тишину как страх перед любым новшеством, как препятствие прогрессу. Однако «молодой консул» убежден, что в будущем разъединенный, задавленный насилием и нищетой народ найдет «общую основу для своего существования по более широкой, разумной и человечной формуле».