Джером Джером - Леди и джентльмены

Довод прозвучал весомо.

— И, несмотря на это, она готова выйти за тебя? — не унималась Мэри.

Молодой человек пожал плечами:

— Видишь ли, этого хотят ее родные.

Несмотря на переживания, девушка не смогла удержаться от смеха. Судя по всему, богатенькие отпрыски совсем не могли за себя постоять. Стоя за дверью, ее сиятельство занервничала: смех оказался единственным звуком, который ей удалось услышать.

— Жизнь полна сложностей, особенно если ты… ну, сама понимаешь, что-то собой представляешь, — пояснил лорд. — Невозможно поступать так, как хочешь. От тебя постоянно чего-то ожидают, и приходится учитывать массу различных обстоятельств.

Мэри встала, сняла перчатки и обвила шею возлюбленного нежными молочно-белыми руками.

— Скажи, Джек, ты меня любишь? — спросила она, заглянув ему в лицо.

Вместо ответа несчастный со слезами на глазах крепко ее обнял.

— Послушай, Мэри! — горячо воскликнул он. — Да если бы я мог забыть о своем положении и поселиться вместе с тобой в деревне, сделал бы это, не откладывая, завтра же. К черту графский титул! Похоже, он способен испортить мне всю жизнь!

Не исключено, что в этот миг мисс Сьюэлл и сама хотела, чтобы титул оказался на дне моря, а ее обнимал не будущий граф, а, как и прежде, простой мистер Джон Робинсон. Эти большие, глупые мужчины обладают странной способностью вызывать в душе любовь — вопреки, а может быть, благодаря своей слабости. Они возбуждают материнские чувства, а ведь именно материнские чувства и есть основная черта каждой достойной женщины.

В этот миг дверь внезапно распахнулась. Появилась графиня, и нежность мгновенно испарилась. Лорд С. выпустил Мэри из объятий и отпрянул с видом провинившегося школьника.

— Мне показалось, что мисс Сьюэлл уже ушла, — провозгласила ее сиятельство тем ледяным тоном, от которого у сына неизменно коченело сердце. — Когда освободишься, зайди ко мне.

— Я скоро, — запинаясь, пролепетал лорд С. — Мэри… мисс Сьюэлл как раз собирается уходить.

Мэри стояла неподвижно до тех пор, пока графиня не удалилась и не закрыла за собой дверь, а потом повернулась к возлюбленному и заговорила тихо и торопливо:

— Дай мне ее адрес — той девушки, на которой тебя хотят женить!

— Что ты собираешься делать? — удивился лорд.

— Пока не знаю, — пожала плечами Мэри, — но хочу с ней встретиться.

Она нацарапала на бумажке имя и адрес и прямо посмотрела в виноватое лицо.

— Скажи честно, Джек, ты хочешь на мне жениться или не хочешь?

— Ты же знаешь, что хочу, — ответил лорд С., и взгляд безоговорочно подтвердил искренность его слов. — Не веди я себя так глупо, никаких проблем бы не возникло. Сам не знаю, как и почему так получилось: собираюсь сделать решительный шаг, но мать говорит, говорит и говорит без умолку…

— Знаю, — с улыбкой перебила Мэри. — Не спорь, выслушивай все доводы и делай вид, что соглашаешься.

— Если бы только тебе удалось что-нибудь придумать! — воскликнул Джек, хватаясь за соломинку надежды. — Ты ведь такая умная!

— Попробую, — ответила Мэри. — Но если ничего не получится, тебе придется со мной убежать, пусть даже из-под самого носа матушки.

Она хотела сказать «мне придется убежать с тобой», но предпочла выразить мысль иначе.

Невольная соперница Мэри оказалась тихой, слабой, субтильной особой, в той же мере зависевшей от своего неистового отца, в какой лорд С. зависел от матушки. Можно лишь догадываться, о чем шла речь во время встречи, однако ясно одно: девушки договорились помогать друг другу, каждая в своих интересах.

К удивлению и восторгу родителей, в отношениях мисс Клементины Ходскисс и лорда С. вскоре произошли заметные изменения. Молодая леди перестала возражать против знаков внимания. Как известно, настроение девушек на выданье непредсказуемо, и отныне визиты лорда поощрялись, особенно в те часы, когда миссис и мистера Ходскисс не было дома. Надо сказать, случалось это нередко. Столь же удивительным казалось внезапно проснувшееся влечение молодого лорда к мисс Клементине. Имя Мэри Сьюэлл не упоминалось, а предложения немедленно жениться выслушивались без возражений. Более пытливые родители непременно заподозрили бы неладное, однако и графиня Н., и бывший военный поставщик Ходскисс привыкли к тому, что все их желания чудесным образом сбываются. Графиня уже мечтала о свободных от долгового бремени поместьях, а отец Клементины надеялся на звание пэра королевства, приобретенное благодаря высоким аристократическим связям зятя. Единственное, на чем настаивали молодые (и в этом отношении их позиция отличалась сверхъестественной твердостью), так это на тихой, почти тайной свадьбе.