Синклер Льюис - Капкан

А Вудбери из кожи вон лез, чтобы показать, как бодро и мужественно он держится в Бескрайних и Диких Просторах, о которых с таким восхищением говорят горожане. Он сажал себе жирные пятна на штаны так же усердно, как в Нью-Йорке постарался бы их избежать, и проявил неистощимую изобретательность в вопросе о том, чем бы развлечься в этот вечер.

Надо сказать, что в июне месяце на Севере темнеет не раньше одиннадцати, и укладываться спать им не хотелось, несмотря на то, что вставать предстояло в пять утра, чтобы поспеть на пароход. Время, признаться, ползло черепашьим шагом. Как ни старался Ральф оценить всю прелесть общества Вудбери, он в конце концов чуточку загрустил под нескончаемые разглагольствования о муниципальных акциях и красотах чулочного бизнеса. …

Увеселениями иного свойства деревушка Белопенное небогата. Кино до этого захолустья еще не дошло, бродячие актеры в последний раз наведывались сюда семь лет назад (Лайонел Лорнтон и его Знаменитая Лондонская Гастрольная Группа: «Крошка из Теннесси» и «Роковые тайны Лайм-хауза»), а молитвенных собраний, даже если бы Ральф оказался до них великий охотник, в невзрачной бревенчатой часовенке сегодня не намечалось. Друг из Конной полиции выехал куда-то на участок допрашивать одного шведа, который хотел принять канадское подданство. А потому, возжаждав развлечений, Ральф и Вудбери отправились обследовать поселок, и у дверей «Британской Национальной Универсальной Торговой Компании: Шляпы и Кепки, Туфли и Сапоги, Носильное Платье и Столовая Гастрономия, Скупка Мехов по Самым Выгодным Ценам и Пересылка Красной Рыбы. Наш Девиз: «Честная Сделка с Каждым» — набрели на светский раут.

Перед бревенчатой, крытой толем хижиной (куски жести, с помощью которых держался толь, проржавели под многолетними дождями) сидели трое в рабочих комбинезонах.

Получив в ответ на свое приветствие ворчливо-дружелюбное «Наше вам!», Ральф и Вудбери подсели к ним.

Семнадцать минут собрание обсуждало вопрос, пригоден ли под косовицу участок к северу от Оленьего озера. Девять минут шел ожесточенный спор о том, почему у Пита Ржечки нынче утром не завелся подвесной мотор — не: тот, что Пит купил в позапрошлом году у Гарри Ларсена, а новый, который у него на красной весельной лодке.

Ральф и Вудбери обратились в бегство. Перед домиком местного врача тоже собралось общество: четверо мужчин и женщина в переднике стояли и слушали сообщение доктора о том, как у старой миссис Бджоун дела с ревматизмом… Однако то был, судя по всему, чисто семейный совет, и посторонним здесь делать было нечего…

— Слушай! — взыграл Вудбери. — Знаешь, что мы придумаем? Местный-то полисмен здесь живет, на поселке. Ну-у — это такие ребята, такой прожженный народ… Мы его с тобою раскопаем да сразимся в покер! Ты еще не видал, как здесь, на Севере, играют в покер! Ух ты! Если кто и умеет, так это местные: и трапперы и купцы — то есть все поголовно, даже кое-кто из индейцев У самого две двойки на руках, а торгуется. Да я, брат, если хочешь знать, своими глазами видел: один скупщик мехов — все спустил, двадцать долларов оставалось за душой, — так он и эти до последнего цента поставил на карту. Страшное дело! Кругом леса, бревенчатая хижина, прямо за окном толстенные сосны, на столе коптит одна-единственная керосиновая лампа, а они сидят и режутся до рассвета. А как взойдет солнышко из-за озера, все бултых в воду. Вот это жизнь!

Ральфу подумалось, что для него лично это не жизнь, а каторга, но он изобразил на своем лице широкую улыбку и с самым оживленным и заинтересованным видом, на какой был способен, поспешил вслед за Вудбери — а тот уже мчался к дому полисмена, пересыпая восторги по адресу покера восклицаниями:

— Вот увидишь!.. Обрадуется до смерти! Обеими ручками ухватится за такой случай… Их тут хлебом не корми, дай подбить нашего брата, приезжего, на картишки и облапошить! Только со мной это не выгорит, дудки! Вот увидишь!..

Ральф мысленно прикинул, какую сумму ему нынче проиграть, ассигновал тридцать долларов и перешел к разработке коварного плана-как ретироваться с поля боя до полуночи.

Было половина десятого, а над мутными водами Фламбо, сквозь кроны прибрежных ив, на обложенной листовым железом долговязой трубе заброшенной леей* пилки все еще полыхал закат.

В чистеньком желто-белом коттедже местного полисмена было тихо. Постучались. В ответ — #9632; ни звука.

— Черт-те что! — оторопело произнес Вудбери. — Полдесятого… Ложиться спать, по обычаям стольного града Белопенное, рановато — через четверть часа еще куда ни шло. Предаваться бурным светским радостям*, то есть ходить по гостям — наоборот, неслыханнопозвано. Тут что-то не так. Не иначе нашего полисмена зарезал во сне Берт Бангер.