Уильям Кейн - Пенсионерка

Эдвард, однако, был способен только рисовать недурные акварели. И вот рынок подобной продукции рухнул. Патриотически настроенная нация экономила на всем, чтобы отдать пять процентов дохода на военный заем. Люди перестали делать друг другу свадебные подарки в виде недорогих акварелей. Лишь мастера кисти, чьи картины рассматривались как выгодное капиталовложение, продолжали сбывать свои работы.

В лицо Эдварду скалилась голодная смерть — и не только, как вы понимаете, его смерть, но и смерть мисс Крюи. А Эдвард был хоть и дураком, но честным.

Ненависть к мисс Крюи пылала в нем все сильнее день ото дня, но, взяв на себя ее содержание, он чувствовал, что обязан о ней позаботиться, даже если не сумеет при этом позаботиться о себе.

Завернув образцы своих рисунков в коричневую бумагу, он принялся обходить лондонские типографии и предлагать услуги оформителя рождественских открыток, календариков и тому подобной мелочи.

Нужда обострила его чутье. Даже типографии теперь не отказывали соискателям в силу возраста. В пользу Эдварда, к тому же, свидетельствовало отнюдь не дурное содержимое его свертка. Раз тридцать развернув и снова свернув обертку, он, наконец, получил работу. Его рисунки и в самом деле оказались вполне сносны. Работу предложили сдельную, по вызову из любой точки города. Вкалывая день и ночь, он мог рассчитывать на четыре фунта в неделю. И вот он ездил туда-сюда и вкалывал. В типографии были довольны рисунками, что он приносил каждый понедельник. Его просили не сбавлять темпа и, не поднимая оплаты, брали почти все, что он предъявлял. Удача повернулась к Эдварду лицом и улыбалась до ушей.

В первый год войны он жил, как святой и пахал, как проклятый, зарабатывая ровно столько, чтобы держать душу в теле и выплачивать мисс Крюи ее сто пятьдесят фунтов. Во второй год войны его положение не изменилось. Четвертый год войны застал его все еще живым и все еще скрупулезно исполняющим свои обязательства по отношению к мисс Крюи.

Мисс Крюи меж тем стало казаться, что сто пятьдесят фунтов раньше и теперь — совсем не одно и то же. Цены росли ввысь и вширь. Она написала Эдварду письмо, в котором поделилась своими наблюдениями за экономической ситуацией и осведомилась, не сможет ли он хоть сколько-нибудь увеличить ее пенсию. Призвав на помощь светлую память о его дорогих родителях, она также добавила пару абзацев о счастливых часах, проведенных вместе с ним в старом милом учебном классе и напоследок заверила его в своей горячей, бескорыстной любви.

Эдвард попросил об увеличении гонорара и поделился с руководством типографии своими наблюдениями за ценами, растущими ввысь и вширь. Прекрасно зная истинную цену труду Эдварда, руководство немедля исполнило его просьбу. Отныне он получал пять фунтов в неделю. Добавив к пенсии мисс Крюи еще пятьдесят фунтов, он стал пахать, как проклятый навеки. Цены на бумагу и краску неумолимо ползли вверх. Он работал почти безостановочно, прерываясь лишь на сон, который к нему не шел, и на обед, которого не мог себе позволить. Ему было шестьдесят четыре, мисс Крюи исполнялось девяносто семь.

Эдвард давно уже хворал. В день капитуляции врага он на час оставил работу, чтобы прогуляться по улицам и разделить всеобщее ликование, и сильно простудился. На следующий день, вместо того, чтобы лежать дома в постели, состоящей из двух одеял, он поплелся с несколькими только что законченными эскизами в Сити. Тем вечером у него поднялась температура. К следующему вечеру он горел. На третий вечер его мучениям пришел конец. Эдварда не стало.

За два дня до смерти он успел, однако, отослать мисс Крюи чек на сезонную выплату в размере пятидесяти фунтов. Таким образом, на его счете в сберегательной кассе почтового отделения осталось ровно четыре шиллинга и два пенса.

Эдварда похоронили на средства церковного прихода.

Мисс Крюи получила чек. Страшно обрадовавшись, она сразу же написала Эдварду дежурное письмо, полное выражений любви и благодарности. В постскриптуме она добавила, что если бы только Эдвард в благородстве своем смог — если бы он только смог! — еще хоть капельку увеличить ее пенсию, это было бы поистине восхитительно, ведь жизнь ее с каждым днем становилась все труднее и труднее.

Когда письмо было доставлено, Эдвард уже скончался.

Мисс Крюи отослала чек в банк с просьбой перевести деньги на ее накопительный счет и напоминанием о том, что сумма ее вклада, с учетом указанной суммы, теперь составляла ровно две тысячи фунтов.