Андре Моруа - Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго

Гюго считали скупым, говорили, что на старости лет у него развилось пристрастие помещать каждый год часть своих доходов в банк. Для того чтобы судить об этом справедливо, необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, кроме содержания своей семьи и Жюльетты Друэ, он много денег раздавал, чего вовсе не обязан был делать. Так, например, он в течение многих лет оказывал помощь изгнаннику Энне де Кеслеру, который все время жил не по средствам, и дело кончилось тем, что Гюго навсегда приютил Кеслера в своем «Отвиль-Хауз». Еженедельно он устраивал на Гернси превосходный обед для сорока детей. В его записных книжках мы найдем массу упоминаний о помощи нуждающимся.

«9 марта 1865 года. — Бульон, мясо, хлеб посланы Марии Грин и ее больному ребенку… 15 марта. — Посланы пеленки госпоже Освальд, которая только что родила… 28 марта. — Уголь для семьи О’Кьена… 8 апреля. Посланы простыни для Виктории Этас, родившей ребенка и не имеющей белья…»

Почти треть суммы, расходуемой на хозяйство, как правило, предназначалась для помощи бедным. Благодетельная скупость.

Следует иметь в виду и другое обстоятельство: он считал своим долгом накопить средства, чтобы обеспечить семью после своей смерти. Сыновья его мало зарабатывали, Адель ничего не имела. У Шарля 31 марта 1867 года родился сын Жорж. Ребенок умер 14 апреля 1868 года, но 16 августа 1868 года появился второй Жорж. Он выжил, за ним появилась сестра Жанна [182] Жорж-Шарль-Виктор-Леопольд Гюго родился в Брюсселе 16 августа 1868 г., умер в Париже 5 февраля 1925 г.; Леопольдина-Адель-Жанна Гюго родилась в Брюсселе 29 сентября 1869 г., умерла в Париже 30 ноября 1941 г. ( прим. авт. ). .

Виктор Гюго — сыну Шарлю:

«Я ломаю себе голову, как обеспечить будущее Жоржа и Жанны, поэтому я решительно не хочу тратить сверх того, что получаю. Как видишь, в голове стариков еще могут мелькать проблески разума».

Ему приходилось призывать своих близких к бережливости, так как они были склонны к расточительству.

Гюго — Шарлю и Франсуа-Виктору:

«Теперь поговорим о хозяйстве. Покупка вин обходится вам слишком дорого. В конце марта я уплатил за вино, посланное в Брюссель, 334 франка, а всего с октября — 978 франков, словом, на одно только вино уходит за год более 2000 франков. Сделайте отсюда вывод…»

Сверх того, что он давал своей жене и сыновьям, они брали еще у него в долг, и он иногда объявлял им финансовую амнистию.

Это не мешало госпоже Гюго прибегать к займам, чтобы помогать своим родственникам. Она была крайне снисходительна к своему зятю Полю Шене, бездарному художнику с подлой душонкой; ей хотелось порадовать бедняжку Деде, покинувшую родной дом. Сама она была серьезно больна. Уже на Джерси она вызывала беспокойство у своих близких, так как временами слепла на один глаз из-за воспаления сетчатой оболочки глаза. У нее бывали сердечные приступы, головокружения, и она чувствовала, что ей угрожает апоплексия.

Адиль Гюго — сестре Жюли:

«Ты еще не знаешь, что я написала завещание. Надо жить, постоянно помня о смерти, быть с нею на дружеской ноге. Моей дорогой тетушке Асселин я завещаю свадебный молитвенник Дидины». Виктор Гюго верил в то, что болезнь его жены не опасна. «Помните одно: маме больше всего необходим кровавый бифштекс и прекрасное вино», — писал он сыновьям.

Поистине радикальное средство при повышенном давлении.

Он сам хотел лечить ее на Гернси. Огюсту Вакери, который нежно о ней заботился, он писал: «Дорогой Огюст, передайте моей горячо любимой страдалице, что, если она не побоится совершить поездку по морю, Гернси примет ее с распростертыми объятиями. Ее чтица из Шофонтена [183] Жюльетта Друэ. будет читать ей, сколько она пожелает; Жюли сможет писать под ее диктовку, а я сделаю все возможное, чтоб развлечь и рассеять ее. Весна поможет ей, и здоровье восстановится…» Он был полон добрых намерений:

«Мои дорогие, любите меня все, так как я живу для вас и вами. Вы — моя жизнь, я и вдали от вас всегда с вами душой. Дорогая, любимая моя жена, как ласковы твои письма. Они, право, благоухают нежностью. Для меня твое письмо как цветок нашей лучезарной весны. О да, нам всем нужно соединиться. Крепко обнимаю вас…»

Тем временем сам Гюго трудился и творил. В 1866 году он опубликовал обширный роман «Труженики моря». Он любил гигантские здания, и ему хотелось рассматривать эту книгу как одну из глыб гигантского здания Ananke (судьбы, рока…). «Собор Парижской Богоматери» — ananke догматов; «Отверженные» — ananke законов; «Труженики моря» — ananke вещей, материи. Произведения отличались большими достоинствами. Виктор Гюго вложил сюда все знания, накопившиеся во время его жизни на архипелаге, об океане, о кораблях, о моряках, о туманах, о морских чудовищах, о скалах и бурях. Гернсийские нравы, местный фольклор, дома, посещаемые «привидениями», своеобразный французский язык англо-нормандцев — все это придало роману остроту и новизну.