Луи-Себастьен Мерсье - Год две тысячи четыреста сороковой

С чувством большого удовлетворения заметил я, что с памятников наших королей исчезли фигуры закованных в цепи рабов, [29] Людовик XIV как-то сказал, что из всех образов правления более всего ему по душе турецкий. {300} Нельзя было проявить большее высокомерие и в то же время большее невежество. {33} 33 …фигуры закованных в цепи рабов… — Четыре фигуры рабов украшали пьедестал статуи Людовика XIV на площади Победы. прежде лежавших у их подножья, и что более нет на них раболепных надписей; {34} 34 …нет на них раболепных надписей… — Такими надписями (на латинском языке) были снабжены все статуи французских королей, воздвигнутые в Париже. См.: Description historique de Paris, t. 1. Paris, 1779, p. 66—73, 78—81, 84—88, 90—99, 107—108. хоть такой вид раболепства и наименее опасен, даже эти следы лжи и низкопоклонства постарались здесь тщательно уничтожить.

Мне сказали, что Бастилия {35} 35 Бастилия — крепость в Париже, построенная между 1370 и 1382 гг.; вскоре была превращена в королевскую тюрьму; взята восставшим народом 14 июля 1789 г. и разрушена; день этот явился первым днем революции и стал национальным праздником. была полностью разрушена по повелению некоего государя, который, не почитая себя богом над людьми, страшился божьего суда над королями; что на месте сего ужасного здания, столь справедливо прозванного дворцом мщения и злопамятства королей, воздвигнут Храм милосердия; что ни один гражданин не исчезает из общества, прежде чем над ним не учиняется публичный суд; что народ уже и не помнит, что такое «секретное предписание об аресте», {36} 36 «…секретное предписание об аресте»… — Подразумевается приказ, подписанный королем и министром с приложением государственной печати (термин впервые встречается в ордонансе 1560 г.). Эти предписания часто служили для расправы без суда и следствия с неугодными; нередко были предметом торговли; упразднены в период революции. См.: Funck-Brentano F. Les lettres de cachet. — Rev. des deux mondes, 1892, t. 113, p. 821—853. и это выражение известно лишь тем неутомимым ученым, что стараются проникнуть в глубь темных и жестоких времен; что кто-то даже написал книгу под заглавием «Сравнение секретных предписаний и азиатских удавок». {37} 37 …азиатских удавок. — Имеются в виду шелковые веревки, при помощи которых осуществлялась расправа с неугодными в средневековой Турции. См.: Nouveau dictionnaire pour servir du supplément aux dictionnaires des sciences, des arts et des métiers, t. 2. Amsterdam, 1776, p. 601. — Сопоставление азиатских удавок и секретных предписаний об аресте выдержано в духе «Персидских писем».

Незаметно мы прошли через Тюильри. {38} 38 Тюильри — сад, разбитый при Генрихе IV, впоследствии заново устроен по проекту А. Ленотра; первоначально народ допускался в этот королевский сад один раз в год, в день св. Людовика; позднее вход в него был разрешен всем, кроме солдат, лакеев и плохо одетых людей; за пользование скамейками взималась плата. Этот королевский сад открыт для всех и потому показался мне еще прекраснее. [30] Запрещение простому люду входить в этот сад кажется мне незаслуженным оскорблением, которое лишь усугубляется тем, что народ не видит в этом ничего для себя оскорбительного. Никто не потребовал с меня платы за то, что я посидел там на скамейке. Мы вышли на площадь Людовика XV, {39} 39 Площадь Людовика XV — была оформлена в середине XVII в. по проекту архитектора Ж.-А. Габриэля; ныне — площадь Согласия. и мой провожатый, взяв меня под руку, с улыбкой сказал: «Должно быть, вы были свидетелем открытия этого конного памятника». {40} 40 «…конного памятника». — Статуя Людовика XV, изображавшая короля в виде римского императора, была установлена на площади его имени в 1763 г. (скульптор Э. Бушардон; завершено Ж.-Б. Пигалем). Статуя (особенно лошадь и фигуры, поддерживавшие пьедестал), а также ее местоположение (непомерно большая площадь) вызывали критические замечания и насмешки (см.: Description historique de Paris, t. 1, p. 105). Уничтожена в 1792 г.

— Да, я был тогда молод и так же любопытен, как и теперь.

— А знаете, ведь это настоящий шедевр, достойный нашего века, мы и теперь еще ежедневно любуемся им, и когда смотрим на дворец в перспективе, статуя эта представляется нам, особенно при заходящем солнце, словно в сиянии. Великолепные эти аллеи, удачно сходясь в одной точке, образуют нечто вроде кружала; тот, кто создал этот план, не был лишен вкуса; заслуга его в том, что он сумел предвидеть впечатление, которое предстояло произвести этой перспективе. Однако я где-то читал, будто находились в ваше время люди, столь же завистливые, сколь и невежественные, которые всячески хулили этот памятник вместо того, чтобы им восхищаться. [31] Только во Франции не в чести умение промолчать. Француза не так узнаешь по лицу и произношению, как по той легкости, с которой он высказывается и судит решительно обо всем. Он никогда не способен сказать: «В этом я ничего не смыслю». Если б в наши дни нашелся человек, способный высказывать подобные глупости, все повернулись бы к нему спиной при первом же его слове.