Эдвард Бульвер-Литтон - Пелэм, или приключения джентльмена

Такова история моей книги, хотя и не первой в числе моих произведений, но, во всяком случае, одной из тех, чья судьба подсказала мне — прекратить мои литературные опыты или продолжать их.

Могу с чистой совестью повторить, что отдал здесь эту дань самовлюбленности не только для того, чтобы удовлетворить любопытство публики ко всему, относящемуся к раннему творчеству писателя, который — хорош он или плох — достиг того, что его стали читать. Быть может, мне удалось преподать здесь молодым авторам, более одаренным, но менее опытным, чем я сам, нижеследующий урок. Во-первых, каждому начинающему романисту следует знать, какую пользу приносит критическое изучение литературных правил, ибо этому изучению обязан я всеми выпавшими на мою долю успехами. Если в искусстве композиции я достиг того, что даже слишком легко осуществляю свои намерения, то это было куплено ценой неспешного, упорного труда в самом начале и решительного самоограничения: я не позволял себе написать вторую фразу, пока не выразил наилучшим образом все, что хотел сказать в первой. Во-вторых, судьба моей книги может доказать, как мало стоят все те «поощрения», на недостаток которых так горько жалуется сэр Эджертон Бриджес [30] Бриджес, сэр Сэмюэл Эджертон (1762–1837) — английский писатель, более известный как издатель памятников средневековой английской литературы. Тяжело переживал равнодушие публики к своим литературным произведениям и жаловался на «козни врагов». На это и намекает Бульвер своим ироническим замечанием. и которые он считает столь необходимыми для достижения популярности писателем, как бы он ни был талантлив. Когда я начал писать, я не знал ни одного критика и почти ни одного писателя. До нынешнего дня я не слышал ни единого поощрительного слова от кого-либо из тех писателей, которые некогда почитались творцами литературных репутаций. Еще долго после того, как мое имя получило некоторую известность во всех странах, куда проникает английская литература, толстые журналы моей родины не желали даже признавать моего существования. Пусть же никто не требует «поощрений» или покровительства, и пусть начинающие авторы, которые теперь часто пишут мне, жалуясь на недостаток сочувствия и на свое незнакомство с критиками, узнают от писателя (как бы незначителен он ни был сам по себе), обращающегося к ним в качестве друга и товарища и без всякой горечи признающего, что внимание, которым он пользуется, вовсе не меньше, а больше его заслуг, — пусть узнают они от него, что труд человека — лучший его покровитель, что публика — единственный критик, для которого нет ни выгоды, ни смысла недооценивать творчество писателя, что мир, окружающий его, велик, и лишь на малый участок этого мира могут проникнуть недружелюбие и зависть, и что гордое чувство, охватывающее нас, когда мы сами, своими руками запечатлели свое имя, стоит всех и всяческих «поощрений». Да здравствует благородное и возвышенное изречение Сиднея [31] Сидней, Филипп (1554–1586) — английский писатель, автор сонетов, пасторального романа «Аркадия» (изд. 1590) и полемического трактата «Защита поэзии» (1595). : Aut viam inveniam aut faciam [32] Или найду дорогу, или проложу ее сам (лат.). .

Я единственный сын. Мой отец — младший отпрыск одного из самых родовитых графов Англии; моя мать, дочь шотландского пэра [33] Пэр — звание представителей высшей аристократии в Англии, дающее право заседать в палате лордов. , слывшего самым безупречным джентльменом своего времени, ничего не получила в приданое. Мой отец был умеренный виг [34] Виги — английская политическая партия, возникшая в конце XVII века и отражавшая интересы крупной буржуазии. Ей противостояла в борьбе за власть партия тори, выражавшая интересы аристократии и высшего духовенства. В середине XIX века обе партии были преобразованы в партию либералов (виги) и консерваторов (тори). и задавал роскошные обеды; моя мать была женщина со вкусом; особое пристрастие она питала к бриллиантам и старинному фарфору.

Люди простого звания не представляют себе, сколь велики потребности тех, кто вращается в свете, и срок, на который они ссужают деньги, не длиннее их родословной. Мне было шесть лет, когда у нас в доме произвели опись всего имущества. Моя мать как раз собиралась погостить неделю [35] Вероятно, речь идет о Джорджиане Кзвендиш, герцогине Девонширской (1757–1806), известной красавице, увековеченной на портретах Гейнсборо и Рейнольдса. Ее салон считался в то время одним из наиболее изысканных и труднодоступных. у герцогини Д. и заявила, что не может появиться там без своего бриллиантового убора. Старший судебный пристав заявил, что не может ни на минуту терять бриллианты из виду. Пришли к соглашению — матушка отправилась в К. в сопровождении судебного пристава и выдала его там за моего гувернера. Тогда люди не были столь неуместным образом начинены ученостью, как сейчас. Пристав оробел и не выдал тайну. К концу недели бриллианты были отданы в заклад ювелиру, а моя мать стала носить поддельные драгоценности.