Жорж Санд - Замок Персмон

— Хорошо, хорошо! Теперь я все понял! В жизни наступает время, когда даже самые заботливые отцы должны отдать детей на произвол судьбы и благодарить ее, если она не сделает их хуже, чем сделала тебя! Что же делать! Надо примириться с прошлым и не отравлять память о нем слишком мелочным анализом. Ты совершил путешествие, в котором тебе довелось отведать перцу, а потому теперь наши плоды и молоко кажутся тебе пресными. Ты уже не пастушок Вергилия. Подожди! Все перемелется! Среда меняет человека, и ты скорее, чем думаешь, научишься ценить настоящее счастье. Сейчас забудь о браке. Эмили тоже не расположена напоминать тебе о нем. Она говорит, что еще не знает тебя. Вы оба вольны либо возобновить роман своей юности, либо дать ему растаять без следа, вместе с розовыми облаками прошлого.

Я не пессимист, но и не оптимист. Я прекрасно видел, что в данном случае, как и всегда, радость мимолетна, а уверенность недостижима. Я ждал возвращения сына, как самого радостного дня в своей жизни. Я так счастлив был обнять его, такие сладкие мечты посещали меня, пока я ожидал его. Несмотря на ошибки, в которых он честно признавался в своих письмах, он трудился и начал карьеру, обещавшую быть блестящей. Он был умен, красив, добр, богат, благоразумен — насколько это возможно в его возрасте. Для него нашлась невеста — настоящая жемчужина, тоже богатая, добрая, прекрасная, как ангел, и на редкость умная. Они любили друг друга и при расставании дали друг другу слово. Я думал, они с радостью увидятся и очень скоро поженятся… но оказалось, что они охладели… Жена моя постаралась их поссорить. Мьет втянута в запутанную интригу. Жак затеял проделку, которая может скомпрометировать Мьет. А хуже всего то, что Анри не в силах был уснуть в первую ночь под нашей кровлей, видимо, его терзали какие-то душевные муки, и я не знал, как и чем ему помочь.

День радости прошел не безоблачно, и, делая вид, что равнодушен ко всем этим мелочам, в действительности я сильно и глубоко был встревожен.

Вечер, однако, прошел очень весело. У нас обедали родные и друзья. Анри все любили и все поздравляли меня с таким сыном. Он получил много приглашений и принимал их только с таким условием, чтобы и я поехал с ним. Он говорил, что после такой долгой разлуки хочет как можно больше быть со мною.

На следующий день нам пришлось отправиться на охоту к родственнику, который жил так далеко, что мы отсутствовали дома целых два дня. Жак тоже обещал приехать, но не приехал. Впрочем, о нем и не вспомнили. Охота и обед вызвали большое оживление, но я неотвязно думал о его старании избежать встречи с нами. Для Жака не было более тяжкой муки, чем хранить тайну, а значит, теперь у него есть тайна и он боится моих расспросов. Нас задержали на день дольше, чем мы рассчитывали, и домой мы вернулись только в понедельник утром.

Первым, что поразило меня при входе в дом, была хорошенькая девочка лет семи, кокетливо одетая, которая держалась за юбку моей жены. Смеясь и лукаво на меня поглядывая, она спросила:

— Ты, наверно, муж Бебель?

— Это Леони де Нив, — пояснила жена. — Она слышала, что меня зовут госпожа Шантебель, и решила, что удобнее называть меня Бебель. Мы ведь с тобой друзья теперь, правда, Нини? Мы большие друзья.

— Когда же это вы успели так подружиться? — спросил я.

Девочка убежала в сад, а жена рассказала мне, что вчера приезжала графиня. Изящный туалет и экипаж графини вскружили голову моей благоверной. Графиня, разумеется, сочла нелишним быть любезной с женой адвоката, которого хотела привлечь на свою сторону. Она согласилась дать отдохнуть лошадям часа два, обошла сад и даже заглянула в башню, которой не упустила случая похвастать госпожа Шантебель. Она восхищалась видом поместья, садом, домом, птицей и даже пообещала пару настоящих канареек для птичника. Наконец, она соблаговолила принять угощение из фруктов и печенья и объявила, что в Ниве нет ни груш, ни винограда, подобных нашим. Она соизволила попросить рецепт пирожков и, уезжая, обещала вернуться на следующий день.

Она и в самом деле приехала на другой день и привезла с собой дочь, рассчитывая застать меня, но ошиблась в своих расчетах. Бедняжка графиня прождала меня еще целый час; потом, так как у нее было дело в Риоме, она оказала моему дому неслыханную честь, оставив в нем, на попечение моей жены, свою дочь и пообещав скоро возвратиться.

— Надеюсь, Шантебель, — закончила моя супруга, — ты прикажешь хорошенько вычистить твое платье, а то ты весь в пыли, и потом сменишь измятый галстук.