Джейн Остeн - Эмма

— А, вот вам и непредвиденное затрудненье! — весело вскричала Эмма. — Убеждена, что Уильям Ларкинс будет против. Вам бы сначала надобно получить его согласие, а уж потом спрашивать меня.

Тем не менее она обещала подумать — и не просто подумать, а настроить себя при этом в пользу такового решенья.

Примечательно, что среди многих, очень многих соображений, связанных с Донуэллским аббатством, которые стали с недавних пор занимать собою Эмму, совершенно отсутствовало соображенье о том, какой урон понесет как предполагаемый наследник ее племянник Генри, интересы коего она еще недавно столь ревностно охраняла. Казалось, ей бы не мешало задуматься о том, чем угрожают бедному бутузику надвигающиеся перемены — а она, плутовато фыркнув, лишь отмахнулась от этой мысли и с хитрой улыбкой призналась себе, что вовсе не преданная сестра и тетка говорили в ней, когда она яростно восставала против женитьбы мистера Найтли на Джейн Фэрфакс — на ком угодно, — что истинная причина была другая…

Чем дольше размышляла она о предложении мистера Найтли — об этой его идее обосноваться после свадьбы в Хартфилде, — тем больше оно ей нравилось. Недостатки такового решения для него час от часу уменьшались в ее глазах, преимущества для себя — возрастали; обоюдный выигрыш представлялся все более весомым и значительным. Иметь рядом такого друга, когда настанет пора тревоги и тоски! Такую опору в отправленье обязанностей и попечений, которым суждено с течением времени становиться все печальней!..

Она была бы совершенно счастлива, когда бы не одно: мысли о несчастной Гарриет, ибо все, что сулило радости ей, только приумножало горести ее подружки, которую, ко всему прочему, ожидало теперь отлученье от Хартфилда. Ее, бедную, хотя бы из милосердия и предосторожности лучше будет держать на расстоянии от чудесного домашнего кружка, который образуется у Эммы. Ей станет хуже во всех отношениях. Для Эммы ее отсутствие в будущем не составит ощутимой потери. Наоборот, она бы оказалась теперь лишней среди них, но с нею, бедной, судьба обошлась жестоко, обрекая на незаслуженное наказанье.

Понятно, что со временем мистер Найтли будет забыт, вернее — замещен кем-нибудь другим, но едва ли это случится скоро. Он, в отличие от мистера Элтона, ничем не будет способствовать исцеленью. Мистер Найтли, неизменно добрый, чуткий, по-настоящему внимательный к другим, будет всегда достоин обожания, и, право, трудно было рассчитывать, чтоб даже такая, как Гарриет, способна была влюбиться больше трех раз за один год.

С большим облегчением узнала Эмма, что Гарриет тоже не жаждет встречаться с нею. Их объяснение, даже на бумаге, получилось мучительным. Устное оказалось бы еще в тысячу раз хуже!

Гарриет, как и следовало ожидать, приняла случившееся без обиды и прямых упреков — и все же Эмме почудился в тоне ее письма холодок, затаенная отчужденность, и от этого убеждение, что им лучше покамест побыть врозь, усилилось. Правда, может быть, это впечатление было ложным, подсказанным нечистою совестью, но и разум говорил, что один только ангел мог бы принять подобный удар без холода и отчужденья.

Заручиться приглашением от Изабеллы не составило труда; по счастью, для этого не пришлось даже придумывать предлога: он существовал. У Гарриет побаливал зуб. Она в самом деле хотела — и давно уже — побывать у зубного врача. Супруга Джона Найтли обрадовалась случаю ей помочь — для нее любое недомоганье служило лучшей рекомендацией, и, хотя зубной врач не мог сравниться в ее глазах с мистером Уингфилдом, она с охотою согласилась принять Гарриет под свое крылышко… Уладив дело с сестрою, Эмма передала подруге ее приглашенье, и та с готовностью приняла его… Итак, Гарриет ехала в Лондон — по крайней мере на две недели — и в карете мистера Вудхауса. Сказано — сделано; очень скоро Гарриет благополучно перебралась на Бранзуик-сквер. Теперь, когда приходил мистер Найтли, ничто не портило Эмме удовольствия — теперь можно было говорить и слушать, без оглядки отдаваясь своему счастью, не омрачаясь ощущением несправедливости, щемящей жалости, вины, которое охватывало ее при воспоминании, что неподалеку томится одинокое сердце — что, может быть, в этот самый миг оно, тут, рядом, терзается чувствами, не без ее участия введенными в обман.

Возможно, разница между пребыванием Гарриет у миссис Годдард и в Лондоне ощущалась Эммой преувеличенно, но там она мысленно видела Гарриет в обстановке, полной интересных занятий и впечатлений, которые отвлекают ее от прошлого и возвращают к жизни.