Джейн Остeн - Эмма

Как ни досадовала она, но едва ли не забавным казалось, что ей предстояло выполнить в отношении Гарриет ту же нелегкую и деликатную обязанность, которую только что исполнила миссис Уэстон по отношению к ней. Со страхом несла она кому-то весть, которую с таким же страхом сообщили только что ей самой. Сердце ее забилось чаще при звуке знакомых шагов и знакомого голоса — так же, подумалось ей, стучало сердце у бедной миссис Уэстон, когда она входила в Рэндалс. Ох, если б все и разрешилось с тою же легкостью!.. К несчастью, на это надежды не было.

— Ну, что вы скажете, мисс Вудхаус! — возбужденно воскликнула Гарриет, появляясь в дверях.

— Не поразительная ли новость?

— Какая новость? — отозвалась Эмма, стараясь определить по голосу и виду, знает ли уже Гарриет обо всем.

— Насчет Джейн Фэрфакс. Слыхали вы что-нибудь подобное? Нет, вы не пугайтесь, мне мистер Уэстон сам сказал. Я только что с ним повстречалась. Он говорит, это большая тайна. Мне бы и в голову не пришло никому ее открыть, кроме вас, — но он говорит, вы уже знаете…

— И что же он вам сказал? — спросила Эмма, еще ничего не понимая.

— Ну, все, все! Что Джейн Фэрфакс и мистер Фрэнк Черчилл хотят пожениться и давно уже тайно помолвлены. Как странно!

Это и впрямь было странно — Гарриет невероятно странно вела себя, Эмма просто не знала, что и думать. Откуда взялась эта сила духа? Держится так, словно и не встревожена открытием, не разочарована — словно оно и не касается до нее. Эмма глядела на нее в молчаливом недоумении.

— Кто бы мог догадаться, что он в нее влюблен? — восклицала Гарриет. — Разве что вы одна, с вашим даром читать в сердцах… — краснея, — но больше никто…

— Правду сказать, — заговорила Эмма, — я готова уже усомниться, что обладаю этим даром. И вы можете спрашивать, догадывалась ли я, что он влюблен в кого-то, когда я — пусть неявно, пусть лишь намеком — поддерживала и поощряла ваши чувства?.. Да я и не подозревала до сегодняшнего дня, что Фрэнк Черчилл помышляет о Джейн Фэрфакс. Иначе, уж поверьте мне, не пощадила бы усилий, дабы вас остеречь должным образом.

— Меня? — вскричала Гарриет изумленно, заливаясь краской. — С какой же стати остерегать меня? Не думаете ли вы, что я неравнодушна к мистеру Фрэнку Черчиллу?

— Рада слышать, что вы с таким хладнокровием это говорите, — улыбаясь, возразила Эмма. — Но вы не станете отрицать, что было время — и не столь давно, когда вы дали мне понять, что он вам не вовсе безразличен?

— Кто — он? Да нет же, никогда, дорогая мисс Вудхаус! И вы могли так неверно понять меня?

— Гарриет! — онемев на мгновенье, вскричала Эмма. — О чем это вы? Боже милосердный! Неверно понять вас? Не хотите ли вы сказать?..

Голос ее прервался, и, не в силах более выговорить ни слова, она села, с ужасом ожидая ответа. Гарриет, стоя поодаль, отвернулась и отвечала не сразу, а когда собралась, то голос ее звенел едва ли меньшим смятением.

— Никогда бы не подумала, что вы меня не так поймете! — начала она. — Да, верно, мы сговорились не называть его по имени, но он столь бесконечно всех выше, что, мне казалось, понятно — о нем одном и может идти речь. Какой там мистер Фрэнк Черчилл! Не знаю, кто даже взглянет в его сторону, когда рядом он. Не такой у меня дурной вкус, чтобы мечтать об мистере Фрэнке Черчилле, который ничто перед ним! Поразительно, что вы могли так обмануться!.. Конечно, когда бы я не верила, что вы одобряете мой выбор, что поощряете меня, я бы вначале не дерзнула и мечтать о нем. Не скажи вы, что случались и не такие чудеса, что бывали еще более неравные браки — я повторяю это слово в слово, — я не дозволила бы себе поддаться чувству, не посмела бы допустить возможность этого… Но когда вы, зная его всю жизнь…

— Гарриет! — вскричала Эмма, с решимостью беря себя в руки. — Объяснимся начистоту, довольно с нас ошибок! Вы говорите о… о мистере Найтли?

— О нем, разумеется. У меня и мысли не было ни о ком другом — я думала, вы это знаете. Это с определенностью явствовало из нашего разговора о нем.

— По-видимому, не совсем так, — с усилием сдерживаясь, возразила Эмма, — ежели я отнесла ваши слова к другому лицу. Почти готова поручиться, что вы называли имя мистера Фрэнка Черчилла. И уверена, что вы упоминали о том, как мистер Фрэнк Черчилл вызволил вас от цыган.

— Ох, мисс Вудхаус, вы все забыли!

— Гарриет, милая, я даже прекрасно помню, что сказала вам на это. Я говорила, что не удивляюсь вашим чувствам, что сердце ваше не могло не тронуться, когда он оказал вам такую услугу, — и вы согласились со мною, называя эту услугу благодеянием, говорили о чувствах, с коими увидали, что он идет к вам на выручку… Слова эти врезались мне в память.