Александр Дюма-сын - Исповедь преступника

На таком занятии застал меня хозяин. Вероятно, он меня тотчас же узнал, потому что удивления никакого не выразил, а проговорил тоном человека, терпение которого готово истощиться:

— Условия с вашим другом не удовлетворили вас, милостивый государь?

— Да, я переменил мнение.

— Это не причина, чтобы ломать чужие вещи! — брезгливо сказал он.

— Как чужие? Бюст этот…

— Бюст этот моя собственность, я заплатил за него, сколько следовало, и вы у меня в квартире. Потрудитесь объяснить цель вашего визита и удалиться.

— Я хочу убить вас! — прохрипел я.

— Так бы и сказали, не приходя в неистовство.

— Чтобы разом покончить, будьте в одиннадцать часов с секундантами в С.-Жерменском лесу, у решетки террасы. Выбирайте оружие.

Он спокойно позвонил и сказал слуге:

— Подберите эти осколки и выбросьте их.

Затем холодно поклонился мне и вышел.

Я сыграл дурака, но по крайней мере облегчил себя. Теперь я знал, чем наполнить этот день. Константин тревожился, недоумевая, куда я исчез. Я рассказал ему все.

— Безумно, но я, пожалуй, поступил бы так же! — сознался мой мудрый утешитель. — Ступай пожать руку отцу и поцеловать Феликса; а я пока отыщу другого секунданта.

В назначенный час мы встретились с Сержем и дрались на шпагах. Он владел этим оружием лучше меня, но, очевидно, решился меня щадить. Заметив это, я пришел в ярость, бросился на него, как исступленный, и проткнул ему правый бок.

— Удар не совсем правильный! — заметил он, падая. — Но все-таки будем считать его. Если я умру, знайте, что я жалею о причиненном вам горе. Если же останусь в живых, то сдержу данное слово и не увижу более особу, из-за которой дрались. Она уже знает о моем бесповоротном решении.

Проговорив это, Серж лишился чувств, и его отнесли в замок Валь, где жили его знакомые, а мы вернулись в Париж.

— Ну, дело сделано! — сказал Константин. — Успокоило ли это тебя немножко?

— Да.

— Только это и требуется. Будем надеяться, что Серж не убит. Он в высшей степени порядочный человек. Вы оба жертвы, и упрекать друг друга вам не в чем. Сюрприз, преподнесенный твоей супруге, очень радует меня: оба бросили ее сразу! Поделом.

В квартире Константина меня ждал посыльный с письмом:

«Ни к чему долее обманывать вас: Феликс не ваш сын. Отдайте мне его, и вы не услышите никогда более ни о нем, ни о его матери.

— Врет! — крикнул Константин, прочитав письмо. — Не верь: просто хочет отомстить тебе, отравить твое чувство к ребенку. Как она типична, мелочна и зла! «Рожденная Доброновская»!! Ха, ха, ха, прелесть! — И обратясь к посыльному, он как ни в чем не бывало сказал:

— Хорошо, скажите этой барыне, что мальчика мы оставим у себя, чтобы она не беспокоилась. Вот вам пять франков за комиссию. Еще передайте ей, что мы уезжаем за границу.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да, дуэль облегчила меня. Жажда крови в таких случаях непобедима. Я должен был наброситься на кого-нибудь, как дикий зверь, не на Сержа, так на другого, все равно, и затем несколько успокоиться. На соперника моего я ничуть не сердился, а после дуэли стал даже уважать его.

После этой встречи мне показалось, что Иза радикально изгнана из моей жизни, что я способен довольствоваться трудом, славой, дружбой порядочных людей, заботой о маленьком Феликсе и т. д. Стоит ли даже уезжать из Парижа?

— К чему увозить от вас Константина? — говорил я убежденно старику Рицу. — Я тверд и силен, уверяю вас. Видел дурной сон и проснулся! Ничего особенного не случилось: буду работать, как прежде, снова войду в состав вашей семьи!

Старик с добрым участием выслушал меня, как доктор, не желающий разубеждать больного, воображающего себя здоровым.

— Вы правы, друг мой! — сказал он ласково. — Только перемена воздуха, по моему мнению, все-таки не повредит. После падения необходимо двигаться, чтобы убедиться, нет ли где полома в членах. Поезжайте-ка в Рим, вы там не были, это будет полезно. Я стар, утомлен, а то сам поехал бы с вами! С Константином вам веселее. Поезжайте, не откладывая!

Мы проехали Милан, Венецию, Ферраре, Болонью, Пизу, Флоренцию.

Константин не мог мною нахвалиться: ясность духа и спокойствие, с которыми я разговаривал, поражали и радовали его. Он поверил в мое полное выздоровление и на расспросы мои о прошлом, не стесняясь, рассказывал мне все, что знал о проделках Изы.

Я узнал, что из пяти избранников только Серж ухаживал за ней и любил ее; остальных она по собственному почину осчастливила, так как они бы и мечтать не смели о такой удаче! Младшему из них было сорок шесть лет, старшему шестьдесят!.. Но все они были «известностями», чтобы не сказать знаменитостями. Не раз доставляла она себе курьезное развлечение собрать «всех нас» за обедом… Понимаете, какой интересный спектакль? А я, сияющий, счастливый, доверчивый, с триумфом председательствую!.. Одного Сержа недоставало!