Тальбот Рид - Старшины Вильбайской школы

Каждое утро и каждый вечер директорскую шлюпку можно было видеть на реке; команда ее практиковалась усердно и делала быстрые успехи. Кроме необходимой «казенной» гребли в четырехвесельной шлюпке, каждый гребец упражнялся еще по собственной охоте в ходьбе и гребле на ялике, для того чтобы сбавить вес своего тела и приобрести выносливость. Эти «сверхсметные» упражнения очень забавляли парретитов. Видя, сколько труда тратят их соперники на то, чтобы сравняться с ними, они еще сильнее чувствовали свое превосходство. Даже из директорских большинство считали все эти упражнения потерянным временем и были убеждены, что в конце концов они послужат лишь к вящему прославлению врага. Одного только Ферберна, первого гребца и капитана директорской шлюпки, такие мелкие соображения не смущали.

Ему было решительно все равно, что бы о нем ни говорили, раз он видел, что команда его делает успехи.

Так обстояли дела в ожидании гонок, как вдруг школу взволновало новое событие — появление Ридделя на руле директорской шлюпки. Как знает читатель, Риддель, по просьбе друга, ездил с ним несколько раз в двухвесельной шлюпке в качестве рулевого и из этих экскурсий почерпнул все свои сведения по морскому делу. Вначале мысль о том, что он может править шлюпкой во время гонок, не приходила в голову ни ему, ни Ферберну. Но после нескольких уроков Риддель сделал такие успехи, что мысль эта показалась Ферберну необыкновенно удачной, и он поспешил поделиться ею со своими гребцами. Разумеется, те первым делом пришли от нее в ужас. «Риддель слишком вял, слишком нервен, слишком рассеян, чтобы быть хорошим рулевым», говорили они. Но Ферберну не хотелось расставаться со своим планом. Он пошел к мистеру Паррету и упросил его придти на следующее утро на реку взглянуть, как правит рулем новый старшина, Мистер Паррет похвалил мореходные способности Ридделя, но посоветовал Ферберну испытать его еще в четырехвесельной шлюпке. Когда Ферберн изложил свой план Ридделю, тот не поверил своим ушам: ему предлагают быть одним из главных участников гонок! Да ведь это просто насмешка!

— Нет, голубчик, — сказал он Ферберну, — я ведь и так не из любимцев у товарищей. Что же, ты хочешь, чтобы меня окончательно засмеяли?

— Разве править шлюпкой такой позор?

— Править шлюпкой не позор, но будет позор и для вас и для меня, если во время гонок наша шлюпка уткнется носом в берег!

— Вздор! Ничего такого не случится!

Риддель продолжал отнекиваться, доказывая Ферберну всю нелепость его плана, — говорил, что он никогда не правил четырехвесельной шлюпкой, что на гонках он, наверное, струсит, — но Ферберн разбил все его доводы и заключил тоном, не допускающим возражений:

— Словом, завтра утром ты придешь на реку, мы снарядим четырехвеселку, и ты попробуешь на ней свои силы, а там увидим.

— Изволь, я приду, если уж ты непременно этого хочешь, — отвечал Риддель покорно.

Этот разговор происходил в тот самый день, когда Виндгам-младший пил чай с Джильксом и Сильком в комнате последнего. К концу вечера вся школа узнала о том, что новый старшина готовится в рулевые директорской шлюпки и будет участвовать в гонках. Поэтому, когда на другое утро Риддель явился на реку, он пришел в ужас, увидев, что чуть ли не вся школа высыпала на берег смотреть, как он будет отличаться. Замешательство его было так велико, что когда гребцы расселись по местам и шлюпка отчалила, всем стало ясно, что новый рулевой не на своем месте. Шлюпка вертелась во все стороны без всякой надобности — очевидно, рулевой постоянно забывал, где «право» и где «лево», — а выйдя на середину реки, она ни с того ни с сего описала почти полный круг. Это зрелище, как и следовало ожидать, доставило большое развлечение толпе любопытных, и до слуха Ридделя донесся с берега не один насмешливый возглас:

— Ай да рулевой! Кружит себе на месте, точно лошадь в цирке, и знать никого не хочет!

— Прямо-то править — это всякий умеет…

Шлюпка неуклюже подвигалась вперед, сопровождаемая громким хохотом с берега. Риддель совсем растерялся и выпустил из рук шнурки от руля.

— Что с тобой, дружище? Охота тебе их слушать! — сказал Ферберн вполголоса, наклоняясь к нему со своего места.

Этот дружеский голос вывел Ридделя из оцепенения. Он ответил Ферберну спокойной улыбкой и, сделав над собой усилие, выпрямился и натянул шнурки. Теперь он был опять самим собою.

— Навались на весла, ребята! — крикнул Ферберн, ловко закидывая свое весло.