Лидия Зиновьева-Аннибал - Тридцать три урода. Сборник

Аглая.Опять! Да что же?

Пущин.А вот слушайте: тощий волк с повислым хвостом и рыщущими глазами. Подпись: загрызи — или удирай! Подпись к зрителю относится. Мораль: человек человеку — волк!

Аглая (тихо идет к своему месту. Садится Наполняет стаканы чаем. С раздумчивой грустью). Милый Пущин, вы откуда ни начнете, все в ту же гавань причалите. Но вы не посмели повесить вашей картины: вы побоялись моих детей. Ах, нет, нет, сердце не то говорит! Зачем мозг думает, что сердце всегда лжет?

Пущин.Сердце — эластический мешок, назначенный для питания мозга. Мозг подымает человека от драки с собратьями… виноват, с со-волками, к исследованию законов и причин этого волчатника.

Он встает. Ходит беспокойно по комнате.

Аглая (к Анне, указывая на него). Вот погляди на этого волка. Этот волк всю молодость отдал за великую идею. Из богатого в нищего обратился. И потом… (Запинается.) Ах, только я не умею сказать! У него есть еще высший идеал, я это чую.

Пущин (останавливаясь резко перед нею. Злобно). Ошиблись, Аглая! Я предоставляю идеалы господам сверхчеловекам! С меня довольно цели. Цель — достижимое. Идеал — невозможное.

Аглая (взволнованно встала как бы ему навстречу. Потом взволнованно ходит взад и вперед близ него, стоящего возле ее покинутого места). Слушайте, пусть я лгу! Но я в это верю. Нет, я это знаю. Человечество живо не целями, оно живо идеалом. За невозможным оно пойдет, ему мало достижимого. Безумием, безумием живо человечество — и бесцельным, бесцельным, да, одним бесцельным!

Пущин (весь сотрясается от нахлынувшей злости, хватает ее руки. Резко). Молчите, вы…

Аглая (громко). Безумна горящая молитва о сверхмерном: «Дай мне вместить кумиров много тленных в мой тленный храм» {126} … Безумно и отрешение! Отрицание всего действительного в этот единственный и краткий миг жизни, между двумя безднами — рождением и смертью!

Пущин (вдруг затихая). Бедная Аглая, вы, как сосуд, до краев полный, и ключом кипите. Опасно кипеть переполненному сосуду. Смотрите: одним напором до дна выплеснетесь.

Аглая (подходит к Анне, наклоняется к ней в тихой ласке). Вот видишь, вот видишь, как он меня дразнит. Он такой!.. Но он любит — дразня. И… Анночка, разве не лучше так зараз, так, как он говорит?

Пущин смотрит на них со злобой из-за стакана чая.

Анна (встает). Аглая, я выйду в сад. Там сосны…

Аглая (хочет допить свой чай, стоя у своего места). Я сейчас… с тобою. (Застенчиво.) Или… ты хочешь одна… сначала?

Анна (уже в дверях. Улыбается). Нет. Но ты не спеши. Да я сейчас вернусь. Мне хочется вздохнуть легко там, в соснах…

Аглая.Это еще от пути душно.

Анна выходит.

Пущин несколько мгновений ждет. Подходит к двери, удостоверяется, что она плотно заперта. Берет руки Аглаи и отводит ее на середину комнаты. Его лицо помолодело внезапной, усиленной жизнью.

Голос звенит напряжением.

Пущин.Аглая, зачем вы бросили Ваню?

Аглая (смущенная, в недоумении). Ваню! Что с вами, Пущин? Да это из другой жизни…

Пущин (сам себе, глубоко). Это из моей жизни…

Аглая.Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Зачем вы спрашиваете? Вы же сам знаете. Суд… оправдание… Да я-то не могла оправдать. (С болью.) Он был так молод. Пущин, отчего он не был чист?! Пущин, отчего ему нужно было совершить осквернение? Пущин! Пущин!

Хватает его руки в боли и мольбе.

Пущин.Разве вы это можете понять! Так он сорвался в жизнь! (Тоскливо сжимая виски руками.) Так моя мысль, мой сын, сорвался в жизнь… И я не могу ни понять, ни простить. (Обрывает речь. Страстно.) Аглая, вы любили его?

Аглая.Не помню, не помню.

Пущин (близко глядя на нее. Совсем тихо). Аглая, я вас предал. Вы не знали?

Аглая (растерянно). Нет, нет. К чему все это?..

Пущин (волнуясь, ходит взад и вперед по комнате). Вы ничего не помните? Вы ушибли колено. Вам было семнадцать лет. Я должен был лечить кругленькое колено со впадинками; оно было розовое от ушиба. Я стал целовать колено, вы смеялись, потому что усы щекотали колено, потом бросились на шею мне и кричали: «Я вас люблю». (Останавливается, страстно.) Аглая, вы любили, любили?

Аглая (вдумчиво). Ну да, еще бы. (Уверенно.) Вы были так рано мне отец и мать.