Франсуа Мориак - Черные ангелы

При всей моей низости сына я разорять не стану… Сернес и Бализау должны остаться за ним… хотя бы до свадьбы… Да и мне лучше, ведь когда я получу комиссионные и ссуду Андреса, мне уже не на что будет больше рассчитывать… Но в таком случае сейчас я вынужден довериться Деба: может быть, он сумеет обезвредить шантажистку. Если только не воспользуется моей откровенностью, чтобы погубить меня окончательно или чтобы отказать Андресу… Господин аббат, вы один ………… ………… ………… ………… ………… ………… ………… ………… ………… ………… …………

Пишущий положил ручку, перечитал последние страницы, встал. На нем был синий шелковый халат, дырявый и в пятнах. Обрамленное седыми волосами загорелое лицо казалось совсем юным. Голубые глаза смотрели по-детски ясно. Сквозь засаленные окна в комнату проникал тусклый свет; в такие дни парижане с нетерпением ждут темноты, торопясь затворить железные ставни, хотя бы и с риском прищемить себе палец. Квартира была обставлена в 1925 году. Крашеные стены и неподвластная времени никелированная мебель выглядели, как новые. Между тем повсюду царил беспорядок, свидетельствовавший не о полноте жизни, а об ее упадке. Прямо на ковре стоял поднос с остатками холодной трапезы. Везде валялись окурки. Здесь, должно быть, не убирались уже несколько дней.

Габриэль Градер прилег на диван, на этом же диване он спал и ночью. «Для чего ты все это пишешь? — спрашивал он себя. — Чем тебе поможет какой-то жалкий кюре? Не смей вообще с ним встречаться. Даже знакомиться. Нечего доверять ему наши секреты».

Этажом выше ребенок заиграл гаммы. Градер испытал облегчение, он не переносил тишины. В тишине ему чудилось, что рядом кто-то дышит. Атмосфера делалась плотной, гнетущей. Нет, скорей уйти отсюда… Он поспешно скинул халат, оделся. Как приятно закрыть за собой дверь и повернуть в замке ключ, будто запираешь в комнате на улице Эмиля Золя врага всей жизни!

Наступил тот час суток, когда на улице разом зажигаются все фонари. Он шел своей обычной легкой юношеской походкой, словно на крыльях летел. Купил по дороге газету. У него возникло ощущение, что ему удалось ускользнуть, затеряться, запутать след. А на лбу фамилия не написана. Он перешел на другой берег Сены и вдоль трамвайных путей двинулся в сторону заставы Отей. На террасе кафе, многолюдного летом, теперь не было ни души. Градер не чувствовал холода. Он никогда не чувствовал холода. Сейчас он закажет перно… Как знать, принесет ли напиток ожидаемое блаженство? Иногда алкоголь раскрепощает, иногда, напротив, усугубляет тоску и отчаяние. Пусть сегодня он будет к нему милостив. И тогда, оставив страхи, Градер вернется домой, ляжет, закроет глаза. Сэкономит на ужине, а позже, в кафе «Флоранс» подсядет за столик к даме, приходящей туда каждый вечер; ему подадут сандвич, который дама оплатит вместе с шампанским. Все же он нет-нет да и поеживался от промозглой сырости. Откуда-то потянуло перегноем и прелой листвой. Он заторопился домой.

«Надо же, я не потушил свет», — успел он подумать, входя в квартиру, но тотчас заметил гостью:

— Алина! Что ты здесь делаешь? Я же запретил тебе появляться у меня…

Особа, развалившаяся у него на диване, не шелохнулась. Она курила, рядом с ней стояла пустая бутылка из-под портвейна. Шляпу свою она повесила на статуэтку Будды, стоявшую на камине. На ее полном лице румяна и белила лежали поверх несмытых старых. Из-под слоев косметики глядели мутные слезящиеся глаза. Яркой фуксиновой полосой выделялся рот. Задранное выше колен платье обнажало тонкие еще ноги в шелковых чулках.

— Ты не вправе мне ничего запретить. У меня есть ключ. Я ждала два месяца…

Акцент выдавал в ней уроженку Бордо. Габриэль сел рядом с ней, закурил и произнес просительно:

— Алина, у меня самого нет денег… Я ем один раз в день…

— Придется потеребить малыша…

Он резко оборвал ее:

— Не смей говорить о нем. Я не стану разорять Андреса. Этого я не сделаю. Нет, нет и нет!

— Так ведь он же согласен!..

— Тем более я не стану злоупотреблять его добротой…

— От этой сделки зависит его брак! Деба тебе обещал. Он тебя никогда не обманывал…

Габриэль молча качал головой.

— Ну, тогда придумай что-нибудь еще… Я не требую непременно надувать малыша… Хотя рано или поздно ты все равно к этому придешь! И сам это знаешь, пройдоха. А пока что…

Конечные слоги она тянула нараспев. Он стоял у батареи и смотрел на нее, точнее, заставлял себя смотреть. Покончить бы с ней раз и навсегда, вышвырнуть ее на улицу… Почему не сегодня? Угрозы свои она вряд ли приведет в исполнение — слишком рискованно; не в ее интересах привлекать внимание полиции.