Натаниэль Готорн: Черная вуаль пастора

— Почему ты всё время оглядываешься? — спросил один из участников процессии свою спутницу.

— Мне почудилось, — ответила та, — что наш пастор идёт рука об руку с духом девушки.

— И мне тоже, в ту же минуту, — признался другой.

А вечером того же дня состоялась свадьба самой красивой пары во всём Милфорде. Гости, пришедшие на свадьбу, ожидали прибытия пастора с нетерпением, надеясь, что непонятный страх, внушаемый им в течение дня, теперь развеется. Увы, надежда не сбылась. Первое, что бросилось всем в глаза, как только мистер Хупер вошёл, была всё та же жуткая чёрная вуаль, которая добавляла траура похоронам, но на свадьбе смотрелась как зловещее предзнаменование. Гостям сразу же показалось, что из-под чёрного крепа выплыло облако мглы и затмило сияние свечей. Брачующиеся подошли к священнику. Но пальцы невесты, лежавшие в дрожащей ладони жениха, были холодны, а личико мертвенно бледно. За её спиной зашептались о том, что девушка, похороненная несколькими часами ранее, восстала из гроба, чтобы обвенчаться. Вряд ли бывало другое венчание, столь же унылое, как в тот памятный вечер, когда звон колокола возвестил о совершении брака. По окончании обряда Хупер поднял бокал вина, желая счастья молодым в том духе приятной шутливости, который должен был прояснить лица гостей, как весёлые отблески огня, разведённого в камине. Но когда пастор поднёс бокал к губам, чёрная вуаль отразилась в стекле, и, увидев, как это выглядит, он проникся тем же ужасом, который испытывали все окружающие. Он содрогнулся всем телом, губы его побелели, нетронутое вино пролилось на ковёр. Хупер бросился вон из дома, во тьму. Ибо ночь уже накинула на землю свою чёрную вуаль.

На следующий день по всему Милфорду не судачили ни о чём, кроме чёрной вуали пастора Хупера. Этот предмет, а также тайна, которую он скрывал, обеспечили тему для всестороннего обсуждения. Примечательно, что никто не осмелился прямо спросить у Хупера, зачем он так себя ведёт. До сих пор у него не было недостатка в советчиках по малейшему поводу, и обычно он прислушивался к их мнениям. Он вряд ли ошибался в своих суждениях, но обладал настолько острым недоверием к себе самому, что даже самая лёгкая критика заставляла его видеть в рядовом проступке преступление. Прихожанам эта его простительная слабость была отлично известна. И всё же ни единому человеку в округе не пришло в голову сделать пастору дружеское внушение по поводу чёрной вуали. Всех останавливал страх. Его не выражали открыто, но и скрыть полностью не могли, а потому каждый перекладывал ответственность на другого, пока, наконец, не надумали направить к мистеру Хуперу делегацию духовенства, чтобы поговорить с ним об этой тайне, прежде чем та переросла в скандал.

Однако посольство потерпело сокрушительную неудачу. Священник принял коллег вежливо, по-дружески, но когда все расселись, он умолк, переложив на плечи посетителей бремя начала тяжёлого разговора. Причина визита ясна была и без объяснений. Чёрная вуаль всё ещё обвивала лоб Хупера и скрывала все черты, кроме его мягких губ. Изредка можно было заметить, как они складывались в слабую меланхолическую улыбку. Однако присутствующие могли бы утверждать, что этот лоскут крепа заслоняет от них сердце несчастного, являя собою символ той устрашающей тайны, что отделила его от людей. Если бы он сбросил вуаль, с ним заговорили бы прямо. Иначе не получалось. Посему они просидели долгое время в душевном смятении, безмолвствуя и пытаясь уклониться от пристального взгляда Хупера, который они ощущали, хотя видеть не могли. В конце концов удручённая делегация удалилась ни с чем и, вернувшись к своим избирателям, объявила, что дело слишком сложное, разобраться в нём мог бы разве что совет представителей многих церквей, а то и всеобщий синод созвать потребуется.

Во всём селении лишь одна особа не поддалась тому жуткому чувству, которое чёрная вуаль наводила на остальных жителей. Когда церковники вернулись, не добыв никакого объяснения, и не осмелились даже потребовать его, эта особа со всем свойственным ей тихим упорством решила разогнать то тёмное облако, что сгущалось вокруг мистера Хупера, час от часу становясь всё мрачнее.

Её звали Элизабет; она была помолвлена с пастором, готовилась вскоре стать его женой и потому считала себя вправе узнать, что скрывает чёрная вуаль. Как только пастор пришёл навестить её, она приступила к разговору просто и прямо, что облегчило ситуацию для них обоих.