Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, позвольте, подумайте хорошенько и внимательно, вникните въ себя! Тотъ путь, на которой.... Скажите, какою любовью вы любите меня? (Вырывается отъ него и встаетъ.)

Твердынской (идетъ за ней).

Вы фиміамъ сердца моего, вы кальянъ надежды небесъ, вы паръ отъ подошвъ кумировъ моихъ, вся нѣжность и свѣтъ фирмамента мірозданія. Я люблю васъ и желаю учинить съ вами экспликацію.

Катерина Матвѣевна.

Не говорите глупостей, вы оскорбляете меня не какъ женщину, а какъ честнаго человѣка. Я не различаю. Вы говорите, что чувствуете влеченіе ко мнѣ, я считаю васъ хорошимъ господиномъ; изслѣдуйте характеръ вашего влеченія и скажите мнѣ. Старайтесь объективно смотрѣть на вещи. Конкретъ можетъ слушать [347]васъ. Я все сказала.

Твердынской (подходя ближе и хватая за руку).

Божественная, но свободная женщина! Судьба покровительствуетъ намъ. Сей юный питомецъ Минервы (указывая на спящаго Петю) опочилъ въ объятіяхъ Морфея, мы одни, и я снѣдаемъ любовью. (Хватаетъ ее и хочетъ поцѣловатъ.) Будущее въ рукахъ судьбы, настоящее наше. (Обнимаетъ ее.) Да полно же, милѣйшая!

Катерина Матвѣевна (испуганно отбивается).

Вы оскорбляете меня, я ошиблась и въ васъ. Я закричу, пустите!

Петръ (сквозь сонъ ).

Семья... игъ..! преграда... ин... ди... виду... игъ!.. альности.

Твердынской (оставляетъ ее , сердито.)

Вотъ ужъ недостойно истинно-свободной женщины — такъ грязно понимать все...

Катерина Матвѣевна.

Боже мой, до чего я дошла!.. Боже мой!.. Но я выше.. Нѣтъ... Я ниже всего на свѣтѣ. 1Я жалкое созданіе, вы мнѣ гадки, а сама я еще гаже! [348] (Катерина Матвѣевна , убитая , садится поодаль и глубоко задумывается.)

Тѣ же, Венеровскій и Любочка.

Любовь Ивановна (выходитъ вся въ слезахъ ).

Какая же это свобода женщины, коли вы меня мучаете!.. Мнѣ скучно, правду мамаша гово... Катинька! Алексѣй Павловичъ! Батюшки мои, и Петруша! Что это случилось?

Твердынской.

Сурпризецъ не вредный! Я вотъ... ѣду тоже въ Петербургъ.

Катерина Матвѣевна.

Любовь! Ты была права! Но оставьте меня... мнѣ многое надо обдумать. (Садится къ столу , [349] облакачивается и думаетъ.)

Петруша (вдругъ просыпается и встаетъ) .

Постойте, я все лучше разскажу. Ты сама должна знать, что семья... игъ!.. развитію индивиду... игъ!.. альности. Я и поѣхалъ одинъ, a Алексѣй Павловичъ открылъ, что тоже есть комуна... а комуна... удивительное убѣжд... учрежденіе, ну, все равно... Мнѣ очень спать хочется, вы меня разбудите... (Садится.)

Любочка.

Что съ нимъ?

Венеровскій.

Ничего особеннаго. Все это понятно. Мальчишка напился пьянъ и выходитъ мерзость неестественная.

Петруша (привстаетъ ).

Сами вы мерзость неестественная. Это ужъ всѣ знаютъ, что вы ретроградъ, мнѣ Алексѣй Павловичъ и Катинька дорогой сказали, что вы изъ-за денегъ женились. Это очень подло по нашимъ возрѣн... (Засыпаетъ.)

Твердынской.

Точно, что мальчишка-съ. Повѣрьте, Анатолій Дмитріевичъ, что я этаго не говорилъ и не думаю, потому что ваши убѣжденія...

Венеровскій.

Да-съ, сдѣлать гадость, да и на попятный! Это на васъ похоже-съ. А вотъ съ вами-съ, сударыня, позвольте дотолковаться до дѣла. (Къ Катеринѣ Матвѣевнѣ.) Когда я объяснялся съ вами-съ, хе, хе! у себя на квартирѣ-съ, я васъ попросилъ молчать о моей особѣ-съ. Вы должны были мнѣ обѣщать это, однако вамъ, какъ видно, не угодно держать слова. Теперь-съ я заставлю васъ, хе, хе! да-съ. — Мы дѣйствительные умные люди и люди дѣла, тѣмъ-то и отличаемся отъ болтушекъ, какъ многіе ваши знакомые... тѣмъ отличаемся-съ, что не позволяемъ себя забирать въ руки, а сами забираемъ въ руки, какъ я васъ забралъ-съ, хе, хе! да-съ. (Тихо ей.) Вы хвастаетесь свободой отъ предразсудковъ, а кое-что вамъ не хотѣлось бы распубликовать. Такъ знайте-же...

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, позвольте...

Венеровскій.

Извольте-съ...

Катерина Матвѣевна.

Нѣтъ, ничего. Вы правы, только оставьте меня додуматься. (Садится въ прежнюю позу.) Пожалуйста, оставьте меня!. Я послѣ скажу.

Венеровскій (къ Любочкѣ).

Теперь съ этой госпожей покончено. Перестаньте и вы, миленькая. Я снисходителенъ всегда къ людямъ съ слабыми силами и умственными способностями, и это очень естественно, потому что я насквозь вижу всѣ ихъ стремленъица. Но когда идутъ мнѣ на перекоръ, то я имѣю привычку сломать то, что мнѣ мѣшаетъ. Вамъ хочется показать, что вы имѣете волю. Это похвально и человѣчно, но надо, чтобы цѣль была разумна.