Полное собрание сочинений. Том 63

1880 г. Февраля 2? Я. П.

Дорогой Николай Николаичъ.

Чувствую, что я былъ очень дуренъ передъ вами въ П[етер]б[ур]гѣ. 1Но ваше пристрастіе ко мнѣ надѣюсь преодолѣетъ дурное впечатлѣніе. Пожалуйста сдѣлайте, чтобъ это такъ было. Я и всегда-то неловокъ въ обращеніи съ людьми, a заѣду въ Петерб[ургъ], то ужъ совсѣмъ ошалѣю. — Ну будетъ жалобить васъ. Я слава Богу здоровъ, дома хорошо и хорошо работалъ, но жизнь ужасно коротка и осталось ея я знаю немного. — Изданіе продалъ Салаеву. 2— Поѣздка моя въ Петерб[ургъ] и за этими гадкими денежными дѣлами и вся эта суета 3испортила меня значительно нравственно, но повѣрите ли, этотъ упадокъ нравственный облегчилъ меня. Кромѣ того во время моей поѣздки я, чтобы поддерживать свои силы, много ѣлъ, пилъ вино и вернувшись продолжалъ тотъ же образъ жизни, и мнѣ стало лучше во всѣхъ отношеніяхъ. —

Работа 4моя очень утомляетъ меня. Я все передѣлываю — не измѣняю, — а поправляю сначала и боюсь, что много пишу лишняго и каждый день думаю о вашемъ судѣ. Что вы дѣлаете? Напишите мнѣ также про себя. А главное любите меня попрежнему и изрѣдка пишите.

Любящій васъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано Б. Л. Модзалевским в СМ 1913 12, стр. 398 На письме пометка Н. Н. Страхова: «4 февр. 1890 Ясн.». Под такой же датой оно появилось и в печати. Мы же относим его к 1880 г. на основании слов в нем о продаже издания Салаеву (см. прим. 1 к письму № 1).

1См. прим. 1 к письму № 1.

2Федор Иванович Салаев (р. 1820 г. — ум. 26 марта 1879 г.) — московский книгопродавец-издатель, один из основателей издательской фирмы «бр. Салаевых». Со смертью Ф. И. Салаева дело продолжали его наследники Думновы. О Ф. И. Салаеве см. А. С. Суворин (« Незнакомец ») «Недельные очерки» — «Новое время» 1879, № 1129 от 22 апреля.

3 В подлиннике слова: и вся эта суета вписаны между строк и ошибочно включены перед словом: дѣлами

4Толстой тогда был занят «Исследованием догматического богословия».

1880 г. Февраля 2—3? Я. П.

Два дня, какъ я получилъ ваше письмо, 1дорогой другъ, и нѣсколько разъ обдумывалъ, лежа въ постелѣ, мой отвѣтъ вамъ; а теперь самъ не знаю, какъ его напишу.

Главное то, что ваше исповѣданіе вѣры есть исповѣданіе вѣры нашей церкви. Я его знаю и не раздѣляю. Но не имѣю ни однаго слова сказать противъ тѣхъ, которые 2вѣрятъ такъ. Особенно, когда вы прибавляете о томъ, что сущность ученія въ Нагорной проповѣди. Не только не отрицаю этаго ученія, но, еслибы мнѣ сказали: чтò я хочу, чтобъ дѣти мои были невѣрующими, какимъ я былъ, или вѣрили бы тому, чему учитъ церковь? я бы, не задумываясь, выбралъ бы вѣру по церкви. Я знаю н[а]п[римѣръ] весь народъ, который вѣритъ нетолько тому, чему учитъ церковь, но примѣшиваетъ еще къ тому бездну суевѣрій, и я себя (убѣжденный, что я вѣрю истинно) не раздѣляю отъ бабы, вѣрящей Пятницѣ, и утверждаю, что мы съ этой бабой совершенно равно (ни больше, ни меньше) знаемъ истину. Это происходитъ отъ того, что мы съ бабой одинаково всѣми силами души любимъ истину и стремимся постигнуть ее и вѣримъ . Я подчеркиваю вѣримъ , потому что можно вѣрить только въ то, чего понять мы не можемъ, но чего и опровергнуть мы не можемъ. Но вѣрить въ то, чтò мнѣ представляется ложью, — нельзя. И мало того, увѣрять себя, что я вѣрю въ то, во что я не могу вѣрить, во что мнѣ не нужно вѣрить, для того чтобъ понять свою душу и Бога, и отношеніе моей души къ Богу, увѣрять себя въ этомъ есть дѣйствіе самое противное истинной вѣрѣ. 3Это есть кощунство и есть служеніе князю міра. Первое условіе вѣры есть любовь къ свѣту, къ истинѣ, къ Богу и сердце чистое безъ лжи. Все это я говорю къ тому, что бабу, вѣрющую въ Пятницу, я понимаю, и признаю въ ней истинную вѣру, потому что знаю, что несообразность понятія пятницы, какъ Бога, для нея не существуетъ, и она смотритъ во всѣ свои глаза и больше видѣть не можетъ. Она смотритъ туда, куда надо, ищетъ Бога, и Богъ найдетъ ее. И между ею и мною нѣтъ передъ Богомъ никакой разницы, потому что мое понятіе о Богѣ, которое кажется мнѣ такимъ высокимъ, въ сравненіи съ истиннымъ Богомъ также мелко, уродливо, какъ и понятіе бабы о пятницѣ. Но если я стану обращаться къ Богу черезъ пятницу, богородицу, 4вѣрить въ воскресеніе и тому подобное, то я буду кощунствовать и лгать и буду дѣлать это для какихъ нибудь земныхъ цѣлей, a вѣры тутъ никакой не будетъ и не можетъ быть. —

И какъ я чувствую себя въ полномъ согласіи съ искренно вѣрующими изъ народа, такъ точно я чувствую себя въ согласіи и съ вѣрой по церкви и съ вами, если вѣра искренна и вы смотрите на Бога во всѣ глаза, не сквозь очки и не прищуриваясь. А смотрите ли вы во всѣ глаза, или нѣтъ, мѣшаютъ ли вамъ очки, надѣтые на васъ, или нѣтъ, я не могу знать. Мущина съ вашимъ образованіемъ не можетъ, это я 5думаю, но про женщинъ не знаю. И потому я на себя удивляюсь и упрекаю себя, зачѣмъ я говорилъ все, что говорилъ вамъ. — Можетъ быть, что я говорилъ потому, что люблю васъ и боюсь, что вы нетвердо стоите и что, когда вамъ нужно (а намъ нужно всегда), вы не найдете и не находите опоры тамъ, гдѣ надѣетесь найти; но это я говорю «можетъ быть»; вѣроятнѣе, что я болталъ изъ тщеславія и болтовней моей оскорбилъ, огорчилъ васъ; за это прошу меня простить. Если это такъ, чего я и желаю, то мнѣ васъ учить нечему, вы все знаете. Если я и пытался говорить вамъ что нибудь, то смыслъ моихъ словъ только тотъ: «посмотрите, крѣпокъ ли тотъ ледъ, по которому вы ходите; не попробовать ли вамъ пробить его? Если проломится, то лучше идти материкомъ. А держитъ васъ, и прекрасно, мы сойдемся все въ одно же».