Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 79

1909 г. Мая 2. Я. П.

То, что вы пишете о семейной жизни, совершенно справедливо. Горе в том, что все мы, вступая в семейную жизнь, совершенно не думаем о тех условиях, в которые она нас поставит, если мы люди нравственные, т. е. считаем обязательными для себя нравственные требования, хотя бы исполнение их не только расходилось с нашими выгодами, но было бы для нас неприятно и даже очень тяжело. Поэтому нравственные люди, к которым, судя по вашему письму, причисляю вас, и видят всю тяжесть семейной жизни и находятся, как вы теперь, в колебании относительно того, продолжать ли исполнять нравственные требования по отношению семьи, или освободить себя от них. Но такой выбор, как вы его ставите: одно из двух — занятие, не совсем согласное с нравственными требованиями, положим торговля, служба, для поддержания семьи, или освобождение себя от этих условий и предоставление семьи, рассчитывавшей на вашу поддержку, заброшенности и нищете — такая постановка вопроса неправильна. Чистых условий жизни, в которых нравственный человек не делал бы отклонений от своих нравственных требований, никогда и нигде не бывает. Вопрос всегда только в том, какими требованиями и во имя каких жертвовать. Думаю, что если бы человеку было предложено сделаться убийцей для того, чтобы поддерживать материальное положение своей семьи, и он отказался бы от этого, он сделал бы хорошо, но думаю, что если бы человек для поддержания своей семьи должен бы был служить конторщиком в банке или что-нибудь подобное и он отказался бы от этих занятий, потому что они не согласны с его нравственными требованиями, и не только оставил бы семью в нищете, но и вызвал бы в ней раздражение и недоброе к себе чувство, то он сделал бы дурно. Впрочем, выбор в этих случаях всегда зависит от ясности сознания обязательности нравственных требований, и потому главное, для того чтобы вопросы эти разрешились правильно, это то, чтобы развивать в себе, насколько возможно, чувствительность к нравственным требованиям.

Позволю себе советовать вам это и думаю, что чем больше вы будете переносить цель жизни из интересов внешних в единственную цель и благо жизни — в внутреннее, духовное совершенствование, тем лучше будет жизнь во всех отношениях и тем легче будут разрешаться все возникающие вопросы.

Про Калачева 1кое-что знаю и рад буду знать как можно больше.

Желаю вам всего истинно хорошего.

Ясная Поляна, 09 г. 2 мая.

Печатается по дубликату подлинника.

Ответ на письмо рабочего-ремесленника Степана Павловича Захарова из Кузнецка, Саратовской губ., от 20 апреля, который спрашивал Толстого, как примирить желание жить согласно со своими убеждениями с необходимостью для поддержания жизни семьи иногда отдаваться занятиям, которые противны его совести.

На конверте письма Захарова Толстой пометил: Не могу разобрать.

1Александр Васильевич Калачев (ок. 1876—1931), знакомый Толстого из Бугуруслана, Самарской губ. 18 сентября 1909 г. в Крекшине в качестве свидетеля подписал первое формальное завещание Толстого.

1909 г. Мая 5. Я. П.

Dear Sir,

I received in due time the translation of Leonid Andreev's book 1and thank you much for it, as well as for the dedication.

As to the «Cycle of reading» — it did not reach me, of which I am very sorry. Of all my books I think that is the one that is the most usefull, and I would be most glad to see it translated.

Yours truly Leo Tolstoy.

May 3/18 21909. Iassenky.

Милостивый государь,

Я получил своевременно перевод книги Леонида Андреева 1и очень вас благодарю за него, так же как и за посвящение.

Что же касается «Круга чтения» — его я не получил, о чем очень сожалею. Я думаю, что из всех моих книг это самая полезная, и я был бы очень рад, если бы она была переведена.

Уважающий вас Лев Толстой.

Мая 3/18 2. Ясенки.

Печатается по копии рукой Д. П. Маковицкого, вклеенной в копировальную книгу № 8, л. 569.

Герман Бернштейн (Hermann Bernstein) — специальный корреспондент нью-йоркской газеты «The New York Times». Приезжал к Толстому в 1908 г.

В письме на английском языке от 1 мая нов. ст. из Берлина сообщал, что перед отъездом из Нью-Йорка послал Толстому перевод книги Л. Н. Андреева «Рассказ о семи повешенных», с посвящением своего перевода Толстому, и несколько нью-йоркских газет с напечатанными в них отрывками из «Круга чтения» в его же переводе.

На конверте письма Бернштейна Толстой пометил: Тане ответить и далее набросал конспект ответа.

1Бернштейн прислал Толстому свой перевод: Leonid Andreyev, «The seven Who Were Hanged. A. Story», authorized Traslation from the Russian by Hermann Bernstein, New York. J. S. Ogilvie Publishing C°, 1909.