Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 85

Л. Т.

Полностью печатается впервые. Отрывок был напечатан в Б, III, Госизд., М., 1922, стр. 1—2. На подлиннике — дата «24 июня» проставлена рукой самого Толстого, и никаких других пометок на нем не имеется.

В промежутке времени от написания Толстым его предшествующего письма к Черткову до этого письма он получил от Черткова три письма: два из Петербурга, от 2 июня и 9 июня, и одно из Лондона. В первом из этих трех писем Чертков сообщает, что они с матерью переехали в дом уезжающих за границу Пашковых (см. прим. 2 к п. № 22 от 24 июня), что учрежденное Пашковым и его друзьями «Общество для распространения духовных книг» закрыто и даже благотворительной деятельности матери его, Елизаветы Ивановны Чертковой, принадлежащей к группе евангеликов-пашковцев, угрожают гонения со стороны полиции, которые могут заставить ее, несмотря на желание продолжать работу в приюте и среди бедных в Петербурге, последовать за Пашковыми в Англию. Описывая тяжелое положение матери, лишившейся всего, что составляло привычную для нее жизнь, Чертков говорит: «... иногда, когда сидим вместе и оба молчим, она посмотрит на меня так, так уныло, покачает головой, челюсть запрыгает, и она тихо заплачет. У самого себя тогда чувствуешь какое-то не полагающееся сокращение в горле. Теперь мы с нею идем в старую квартиру распоряжаться укладкою». По получении этого письма, 9 июня, Толстой отмечает в своем Дневнике: «Письмо от Черткова. Мать из него будет веревки вить», — и прибавляет: «ужасные люди женщины, выскочившие из хомута». — В небольшом письме Черткова от 9 июня, написанном накануне отъезда в Лондон и являющемся как бы продолжением краткого уведомления его об этом от 30 мая, он сообщает, что гектографированный им «ответ Энгельгардту», который Толстой дал ему с разрешением поступать с ним по собственному усмотрению, «пошел по миру». (Об «ответе Энгельгардту», см. ниже, прим. 4 к письму № 56 от 7 мая 1885, а подробнее — в т. 63, в прим. к письму Толстого Энгельгардту от 20 дек. 1882 — 10 января 1883 г.) «Мне кажется, — пишет далее Чертков, — что ответ этот может быть полезен революционерам (в полицейском смысле слова), может побудить их призадуматься. Но я лично не со всем, что там сказано, согласен». Получение этого письма Толстой тоже отмечает в своем Дневнике, 12 июня: «Письмо Черткова. Он гектографировал письмо Энгельгардту и пишет бодро и любовно». — Третье письмо Черткова, от 15 июня, из Лондона, куда было переслано ему из Петербурга не заставшее его там предыдущее письмо Толстого, от 6 июня, приводим здесь в тех частях, на которые имеется ответ в письме Толстого или которые отвечают на его предыдущее письмо: «Сегодня получил от вас письмо (с письмом к вам от Стрелкового прапорщика)..., — пишет Чертков. — Письмо прапорщика действительно отрадное, и я уверен, что таких людей должно постепенно набраться много и много. В Петербурге непременно с ним познакомлюсь. Сомнения относительно искренности новых знакомых я также слишком понимаю. Для меня эти сомнения бывают очень мучительны, и я взял за правило всегда поступать с человеком, как бы вполне ему доверяя... По этой системе я несколько раз попадался впросак и часто терпел много серьезных неприятностей, и всё-таки не отказываюсь от нее, потому что это единственный путь избежать суда над ближним. Притом я уверен, что беспредельное доверие хорошо влияет на человека неправдивого и может ему помочь, т. е. вызвать в нем сожаление, а это уже первый шаг к исправлению. Что вы говорите о собственности, мне кажется почти вполне справедливым. ... Я себя спрашивал, как я поступил бы, еслиб в силу обстоятельств стал юридическим владельцем имения моего покойного отца, и уже разрешил вопрос в том смысле, что продал бы дешево крестьянам земли и угодья, принадлежащие к их сёлам и им весьма нужные. Деньги бы определил на какое-нибудь дело полезное для них в совокупности и по их собственному выбору. Затем я больше не вмешивался бы. По крайней мере вмешивался бы только настолько, насколько они сами обращались бы ко мне за содействием... Теперь отвечу вам на ваши вопросы. 1. Не курить я продолжаю. 2. Отношения с Петром в Петербурге нисколько не пострадали, да и не могут они, мне кажется, скоро пострадать... Он для меня столько в жизни, что еслиб, боже сохрани, с ним что-нибудь случилось бы, то мне жутко только об этом думать. В Петербурге у нас было довольно оживленное рассуждение по поводу серебряной цепочки (очень впрочем дешевой), которую он себе купил. Он меня постоянно предупреждает против лишних расходов, и я очень [доволен] этими указаниями, так как я склонен всё предпринимать на широкую ногу и тратить много лишнего. Поэтому мне стало жаль, что он сам начал отступать от нашего уговора тратить как можно меньше на самих себя. Я чувствовал, что если он сам будет отступать от этого положения, то и для меня его указания потеряют много своей силы и что нам обоим и нашему делу будет от этого хуже. Я ему всё это высказал... Последовал довольно оживленный спор, настойчивый с той и другой стороны, в конце которого он согласился, что я был прав... Но он при этом высказал мне, что лучше было бы пожалуй, если бы каждый из нас замечал свои собственные уклонения и не учил бы другого, когда тот этого не спрашивает. Я тогда ясно понял свою ошибку и увидел, что, как обыкновенно, он был прав: я понял, что наш уговop указывать друг другу на наши ошибки истекал из моей головы и отличался искусственностью. Я понял, что чем проще делать вещи, тем лучше, и главное, что не надо обличать других, а только помогать им в тех случаях, когда они просят помощи... — Относительно вашего сочинения [«В чем моя вера», в английском переводе] я думаю поступить таким образом: не делая никаких пропусков, напечатать его отдельною книгою в незначительном количестве экземпляров для раздачи некоторым личностям. Кроме того, попытаться напечатать сочинение сполна в одном из самых серьезных журналов. Но дать этой книге более широкое распространение в настоящем ее виде я не могу взять на себя, ибо чувствую, что если она случайно будет попадать в руки молодых людей, недостаточно закаленных в различных сомнениях, то отрицательная сторона ее может искусственно возбудить сомнения там, где без них пока лучше».