— У меня теперь более важные дела, — гордо сказал Кучак и не спеша развернул перед Джурой газету. Со страницы газеты на Джуру смотрело строгое и самодовольное лицо Кучака. — Это я, — сказал Кучак, — я, манасчи Кучак. А здесь, ниже, написано о том, как я помог поймать Кзицкого…
Кучак приготовился рассказывать. Тогда Биби, не выдержав трескотни Кучака, сказала ему по-русски:
— Пой, ласточка, пой!
Все засмеялись. Кучак рассердился, потому что эти слова он сам сюда привез, а теперь все его дразнят.
— Пей! Ты батыр! — сказал Муса, подавая Джуре большую деревянную чашку с кумысом.
— Пей, батыр, кизил-аскер! — закричали все присутствующие. Джура взял от Мусы пиалу и обвел всех глазами. — За хорошую жизнь пью, за вас пью, киргизы, за то, чтобы вы все стали достойными членами великого рода большевиков, — сказал Джура и выпил пиалу до дна.
Кучак ударил по струнам.
Зейнеб сидела на ковре с отсутствующим взглядом и словно прислушивалась к чему-то, что звучало издалека. Стоило Джуре повернуть к ней голову, она обращала к нему глаза, светившиеся таким счастьем, какого он до сих пор не встречал в глазах у других людей.
Люди безмолвствовали, и только клекот горных орлов да шум далекого водопада врывались в песню.
А Кучак пел:
Песня звонкая летала,
Песня чудная носилась
Высоко над облаками.
Путешествуя по миру,
Песнь устала и спустилась
Ночевать в кишлак памирский.
Много, множество киргизов
Собирались к дивной гостье
Слушать сказки, песни, джиры…
Много тысяч каим, улен
И историй сохранили
И запомнили киргизы.
А из дальних летних стойбищ
Поздно ночью приезжали
И узбеки и казахи,
Но всего не услыхали.
Лишь концы прекрасных звуков
Увезли они с собою.
Песнь киргизов полюбила,
Песнь киргизов навещает
На Тянь— Шане, на Памире.
На джейлау изумрудных,
Где кумыс течет рекою,
Где играют на дутарах,
Где дымится жирный плов.
Слушайте меня, Кучака!
Я спою вам о минувшем -
То, о чем шумит ковыль.
То, о чем звенит нам ветер
В черепах врагов убитых,
То, о чем гремят нам реки
В неприступных дебрях гор,
То, о чем козлу седому
По утрам свистит улар.
Я спою вам о прошедшем:
Как в горах Биллянд-Киика
Басмачи нас окружили,
Били, мучили огнем,
Как Джура зажегся гневом,
Поклялся им мстить до смерти.
Был Балбак, богатый, хитрый,
Был Тагай — басмач опасный,
Был Казиски, был Шараф.
Кишлаки тогда пылали,
Трупы землю устилали,
Кровь текла вместо воды.
Где они? На бранном поле.
Их уж нет, мы на джейлау
Плов едим и пьем кумыс.
Снова солнышко нам светит,
И гроза умчалась вдаль.
Жить я начинаю снова,
Сердце радость обрело.
Буду славить я Джуру,
Буду петь о нем я песни.
И о мудром Козубае
Я сложу огромный джир.
Пусть все знают о Максиме:
Провести он может черта!
Слушайте ж меня, Кучака!
Слово, стань мечом моим!
Арча — можжевельник, род вечнозеленых хвойных деревьев и кустарников.
Аксакал (дословно: белобородый) — глава рода.
Талисман — предмет, который, по понятиям суеверных людей, приносит счастье, удачу.
Зиндан — тюрьма-колодец.
Пиала — полукруглая чашка без ручки, употребляемая в Средней Азии для питья чая.
Кутас — як.
Курбаши — главарь банды.
Мазар — Среди киргизов было широко распространено почитание священных рощ, деревьев, камней, источников, связанное с многочисленными магическими действиями и обрядами. В таких местах, называвшихся мазарами, клали черепа животных, ставили шест с хвостами яков.
Коран — священная книга ислама, сборник разнообразных легенд и мифов; содержит изложение веры, правила нравственности, а также бытовые и юридические нормы, легшие в основу писаного мусульманского права (шариата).
Ляпис-лазурь — лазурит, красивый синий минерал, ценный поделочный камень. В прежнее время из него изготовляли краску ультрамарин.
Мулла — мусульманский священник.
«Кокандская автономия» — контрреволюционное движение в Туркестане (ноябрь 1917 года — февраль 1918 года). Объединение русской и национальной буржуазии в целях борьбы с Советской властью.
Зякет — налог.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу