Рода Броутон - Нашла коса на камень

— Становится поздно, идемъ.

Они спускаются съ горы, не говоря ни слова.

Десять минутъ спустя она слѣдила за нимъ изъ окна, пока экипажъ его не скрылся среди сгущавшихся сумерекъ.

— О, гордость противная! — воскликнула она, сжавъ руки въ порывѣ безсильнаго страданія;- одна, одна ты между нами!

Проходить много времени, Бернетъ не показывается въ Марло, хотя продолжаетъ гостить у Тарльтоновъ; обѣ сестры навѣщаютъ Джильяну, но докторъ тщательно избѣгаетъ ея общества. Тяжело ложится ей на сердце мысль о его равнодушіи. Судьба, въ другихъ отношеніяхъ, къ ней очень милостива: она лишилась еще дальней родственницы, которая оставила ей довольно значительное наслѣдство въ земляхъ, домахъ, акціяхъ одного банка, но къ этому благополучію она совершенно холодна — что въ немъ толку, когда главнаго нѣтъ.

За день до возвращенія Бернетовъ въ Лондонъ — день рожденія Софьи Тарльтонъ, ей вздумалось ознаменовать его увеселительной поѣздкой въ одну изъ самыхъ живописныхъ мѣстностей ихъ вообще живописнаго графства. Джильяна, съ чисто дѣтскимъ нетерпѣніемъ, ждетъ этого желаннаго дня; къ ея великому огорченію погода за послѣднее время испортилась, дождь летъ по цѣлымъ днямъ, рѣка разлилась, грязь страшная, того и гляди знаменитая partie de plaisir не состоится. Наконецъ, настаетъ и давно-жданный день, погода прекрасная, солнце свѣтать ярко, но для Джильяны ничего этого не существуетъ, у нея такая адская мигрень, что она не въ силахъ поднять головы съ подушки.

Сквайръ, съ младшими дѣтьми, снаряжается въ путь, Джэнъ величественно отказалась отъ всякаго участія въ поѣздкѣ, главный недостатокъ которой заключается въ томъ, что затѣяла ее не она. Къ вечеру Джильяна чувствуетъ облегченіе, встаетъ съ постели, подходитъ къ окну, откидываетъ занавѣску. Погода опять измѣнилась, черныя тучи заволокли все небо, вѣтеръ завываетъ, дождь льетъ какъ изъ ведра, слышатся раскаты грома, блеститъ молнія. Джильяна наскоро одѣвается и сходитъ въ гостиную, гдѣ застаетъ встревоженную Джэнъ. «Идеальная дочь» безпокоится, боясь какъ бы папа не утонулъ, рѣка въ разливѣ, и эти сумасшедшіе чего добраго пустятся вбродъ, тогда они, безъ всякаго сомнѣнія, утонутъ. Ея утѣшительнымъ предчувствіямъ не суждено оправдаться, всѣ участвовавшіе въ поѣздкѣ возвращаются цѣлыми и невредимыми, а сквайръ съ Софьей, вдобавокъ, въ отличнѣйшемъ расположеніи духа, всѣ кромѣ Бернета.

— Куда вы доктора-то дѣвали? — спрашиваетъ старикъ Марло.

— Онъ сказалъ, что не боится дождя, — отзывается Анна Тарлтонъ.

— Предупредилъ его кто-нибудь, иго слѣдуетъ избѣгать брода?

— Его собственный здравый смыслъ долженъ сказать ему, что переѣзжать рѣку въ бродъ въ такую ночь — не мыслимо, — основательно замѣчаетъ Софьи.

На этомъ всѣ успокоиваются и садятся за столъ. Джильяна, которой ея недавняя головная боль даетъ право не участвовать въ семейной трапезѣ, выходитъ на крыльцо. Даже отсюда она ясно различаетъ сердитый вой рѣки. У нея стынетъ кровь отъ ужаса. Проходитъ полчаса. Вскорѣ воображеніе начинаетъ рисовать ей такія мрачныя картины, что ожиданіе становится невыносимымъ. Она схватываетъ ватерпруфъ, надѣваетъ первыя попавшіяся, огромныя калоши, выходитъ на террасу, съ которой спускается въ аллею. Она идетъ скоро, почти бѣжитъ. Буря стихла, тучи начинаютъ разсѣиваться, отъ времени до времени среди нихъ проглядываетъ полная луна.

Грязь невылазная, особенно на большой дорогѣ. Джільяна останавливается и прислушивается. Ни звука, кромѣ шума дождевыхъ капель, падающихъ съ деревъ, да воя рѣки. Почти безсознательно направляется она въ ту сторону, откуда слышенъ; этотъ вой, сначала по дорогѣ, потомъ черезъ поле и, наконецъ, достигаетъ брода или, вѣрнѣе, того мѣста, гдѣ когда-то былъ бродъ.

Она руководилась смутной, но сильной потребностью своими глазами убѣдиться, что съ нимъ сталось. Стоя на берету и видя бурное теченіе обыкновенно спокойной рѣки, она вздрагиваетъ, но въ то же время и успокоивается. Опасность слишкомъ очевидна, никто не рискнетъ переѣзжать въ бродъ.

Она возвращается и на большой дорогѣ встрѣчаетъ того, изъ-за кого натерпѣлась такого страха. Она тотчасъ узнаетъ его, такъ какъ луна свѣтитъ ему прямо въ лицо.

— Это вы! — радостно кричитъ она.

При звукѣ ея голоса онъ сильно вздрагиваетъ и смотрятъ на нее съ нѣкоторымъ сомнѣніемъ.

— Да, это я, — отвѣчаетъ онъ тихо и растерянно; — но вы ли это?

— Я… я встревожилась, — говоритъ она запинаясь. — Я боялась за… нашихъ.